"Виктория Абзалова. Да не убоюсь я зла " - читать интересную книгу автора

- "Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты
со мной..." - Только не говори, что всю жизнь мечтал стать мучеником! - Лют
взярился окончательно, - Святой венец "А теперь готовится мне венец правды,
который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но
и всем, возлюбившим явление Его". (Второе послание Павла Тимофею 4, 8) так
покоя не дает, что чужими костями себе дорогу выстилаете?! Вспомни, монах:
"Если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом
тому, кто был со мною в мире - то пусть враг преследует душу мою и
настигнет, пусть втопчет в землю жизнь мою и славу мою повергнет во прах"
(Псалом 6, 4-6)... О "мужи праведные", погрязшие в корысти, тщеславии и всех
смертных грехах... извращенном блядстве! Да как вы смеете не то, что учить -
карать за то, чего не понимаете?! "Чистые сердцем"!!!
Пусть я тварь, но и вам Царства Божьего не узреть! (От Матфея 5, 8) Да
и по земле спокойно не ходить...
Ян разжал руки, с трудом сквозь пелену обжигающего бешенства осознав,
что монах уже мертв. С коротким ругательством отпихнул от себя тело, - его
все еще колотило от бессильной и бесполезной ярости.
Только испортил все! - досада обратилась уже на себя. Где теперь эту
сволочь искать... Несколько часов форы, пока он тут богословские диспуты
вел! Лют запрокинул голову к небу: Господи, а ведь ты же кажется учил любви
и прощению!!!
Так почему же в Твоих словах каждый находит то, что ему больше
нравится...
Он тяжело спустился к безымянному озерцу - так, недоразумение, - и стал
умываться...
И тут заметил нечто такое, что заставило подняться волосы на затылке,
хоть он сейчас и не был зверем, разом уяснив, с чегой-то тут святые братья
прохлаждались...
Над водной гладью простирался несчастный покореженный ствол уже
неведомо какого дерева, охваченный веревкой, которая уходила вниз. А над
поверхностью виднелось нечто, что при ближайшем рассмотрении оказалось
обессилено поникшей головой со спутанными мокрыми волосами, и заведенными
над ней руками, запястья которых и охватывала веревка...
Ян опомнился только тогда, когда уже перерезал ножом суровые волокна -
хоть серебра в них не было, и на том спасибо! Озеро оказалось коварным: дно
резко уходило в глубь, а вода по осени была уже холодна до судороги...
Выгреб на берег, волоча за собой безвольное нагое тело. Содрал
непонятную тряпку: лента в рост Спасителя - ужель еще верят в такую ерунду?!
Повернув откинутую голову - ухмыльнулся, заметив богатую россыпь родинок на
шее: как ты с этими отметинами до таких лет еще дожить ухитрился! А выглядел
горе-одержимый и в самом деле не старше пятнадцати.
Яну пришлось сильно напрячься, что бы уловить в глубине закоченевшего
тела слабое глухое биение. Шепотом ругаясь на свою не вовремя проснувшуюся
совесть, он оттащил парня поближе к костру на организованное из монашеских
вещей ложе.
Растирая мраморно-белую кожу, неожиданно наткнулся на странные следы на
груди юноши.
Знакомо, - Ян скрипнул зубами, - Ловкий фокус призванный убедить
свидетелей, что содрогающийся от прикосновения креста мальчишка одержим
бесами... Сучьи дети!