"Виктория Абзалова. Да не убоюсь я зла " - читать интересную книгу автора

насущные нужды, а так - дело уже близилось к октябрю, когда в небольшой
деревеньке - толи Крепицы, толи Липицы - ему наконец повезло.
Божьи войны были здесь совсем недавно, забрали приблуду-батрака,
признанного одержимым бесами, но сжигать его сразу не стали, отбыв к озеру.
Слушая это, у Яна бешено раздувались ноздри: выдали, просто выдали на
расправу какого-то бедолагу, так же как когда-то выдали его ведьму-мать...
Желтые глаза мерцали мутными болотными огнями, когда кинув монетку за
сведения Лют оставил деревеньку, направляясь к озеру.
Тянуть он не собирался, шел почти в открытую, если не считать въевшейся
привычки соблюдать осторожность и тишину. Первым увидел троих монахов и
торопливо сорвал с себя всю одежду - пусть примут кару от того, кого
боялись... Помнится, в первый раз он даже вывалялся в какой-то алхимической
дряни, что бы шкура светилась в темноте, производя еще более жуткое
впечатление, но теперь уже не до эффектов!
Громадный черный волк вылетел на берег, опрокидывая молоденького
монашка, оказавшегося ближе всех. Мощные челюсти сомкнулись на горле - не в
жажде крови, а попросту ломая хребет, как куренку. Второй оказался храбрый -
тыкал в зверя горящей хворостиной из костра. Лют даже пожалел, что в этом
облике не может смеяться. Монах готов был драться, но это только
раззадоривало - Ян видел, что тот уже понял, что имеет дело не с обычным
зверем и даже не с бешенным. Волк глухо рыкнул - давай, святой колдун,
никакие уловки тебе не помогут!
Но рассуждать времени не было. Последний монах, застывший в потрясении,
когда чудовище даже не заметило крестного знаменья, опомнился, но вместо
того, что бы помочь собрату с воплями бросился бежать. Проклятье, допустить
этого было нельзя, и волк в три прыжка нагнал улепетывающего брата. Убивать
сразу он не хотел, только сбил с ног, прижав за края черной рясы, но удача
как видно, по-прежнему смотрела в другую сторону. Оставив уже мертвое тело,
Ян досадливо встряхнулся: тоже мне борец с нечистью, - оборотня увидел и
окочурился от страха. Но один все же был старой закалки, небось проверенный
Хоссеровский товарищ: волколака он встретил уже не столько крестом, сколько
ножом, и если и поминал кого, то уж не Господа и Божью мать. Его убивать
было и сладко, и жалко.
Наклонившись над ним уже в человеческом облике, Лют признал:
- Не плохо, монах. Да только железкой я тоже владею получше тебя, - он
покосился на стремительно увеличивающиеся густо-вишневые пятна, - Ты
истечешь кровью прежде, чем успеешь дочитать "Ave", так что давай, начинай
исповедоваться! Ты знаешь, кого я ищу.
Жить монаху хотелось сильно, но и мужества было не занимать. Вместо
молитвы, он обозначил оборотня такими словами, что Ян уважительно
присвистнул, постаравшись запомнить парочку особенно звучных оборотов.
- Ты опоздал, тварь, брат Иоганн ушел еще утром... И вашему ковену все
равно не быть!
Отвечать Ян не стал: ни ковен, ни другие местные заморочки его не
интересовали.
- Куда? - спросил он.
Монах засмеялся.
- Зря смеешься, брат! Я еще успею отравить твои последние минуты!
- "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить..." - Куда?!! -
рявкнул Ян, встряхивая монаха и тыча в раны.