"Виктория Абзалова. О черном маге замолвите слово, книга 2 " - читать интересную книгу автора

обласкал, из благодарности спасенный не откажет, а деться ему некуда, - на
все согласится. Но рассуждать - ни здраво, ни вообще никак - Дамир не мог,
он был в самом настоящем шоке, и надо было его как-то выводить из этого
состояния...
- Не смейте! Не смейте меня трогать! Я не хочу! Я не буду! Не буду...
Господин Фейт смотрел в потерянные затравленные глаза с мгновение,
прежде чем отвернуться, но оно показалось невероятно долгим оттого, что он
там увидел.
Рассудку потребовалось время, чтобы осознать смысл истошных выкриков
непомнящего себя мальчишки, от которого исходило все более явное ощущение
клубящейся грозовой тучи, готовой вот-вот разразиться молнией.
- По-твоему, я на это способен? - негромко спросил Фейт.
Грозовая туча опрокидывается внутрь себя, синие глаза становятся
воплощением катастрофы.
Дамир содрогнулся, у него начали дрожать губы, а нож в руке вдруг
изменил направление. Движение господина Фейта было настолько стремительным,
что лезвие не успело даже оцарапать кожу. Он вырвал нож из ослабевшей руки и
отбросил подальше, прижимая к себе Дамира.
- Кто же тебя так напугал, парень...
Мальчик всхлипнул и обмяк, исступленно разрыдавшись: ничего страшнее
этого Фейт еще не видел: Дамир плакал без слез, заходясь беззвучным криком,
и ничего не оставалось, только сжимать бьющееся в припадке тело, вливая в
него свои силы.
Ни времени, ни возможности ставить даже простейший барьер, который был
не столько охранным, сколько еще заглушал и рассеивал чары, - не оставалось.
Но если уж он сделал нечто подобное для совершенно чужого человека, то
сейчас и вовсе нет смысла рассуждать: мастер Фейт вломился в расстроенное
помутненное сознание... ...Его кошмар - дождь из режущего крошева и сточная
канава, в которую он уполз, обнаружив себя живым. А раньше...
Сначала восхищение: Дамир никогда не видел такой роскоши, столько шелка
сразу, столбики кровати украшают резные фигурки, вместо стекла - цветочный
витраж. Он никогда не ел так сытно и вкусно.
Однако окружающее его великолепие все больше усиливает смутную тревогу,
да и в сказки Дамир давно не верит - чего ради его забрали сюда из приюта? И
куда - сюда...
Куда - на свое несчастье, он понял, когда уже было поздно.
- Какие глазки, чистый сапфир!
- А губки... просто предназначены, что бы вставить в этот сладкий
ротик! - последовавшая за непристойностью попытка не удалась, но сразу
прояснила всю картину. ...Вездесущие руки, забирающиеся в самые заповедные
уголки, по-хозяйски шарящие по беспомощному телу, похожему больше на
тряпичную куклу - как же он не заметил, что его чем-то опоили! Рвется из
глубины - оттолкнуть, отбросить, - но сознание рассыпается прелой ниткой...
И все же он продолжает воспринимать происходящее.
Ужас. Омерзение. Отчаяние.
Он не кричит и не плачет: это не с ним... конечно, не с ним!
Боль - утверждает обратное.
Бесполезно просить о пощаде и помочь некому... Дамир лишь еле слышно
всхлипывает, сквозь стиснутые до хруста зубы.
Хуже всего понимание, что это только начало, что его не отпустят, а у