"Виктория Абзалова. Тропы в тумане " - читать интересную книгу автора

хотелось смеяться и плакать одновременно.
Моргиан получила ответ сразу на все свои вопросы, даже те, которые не
решалась задать и себе. Ни презрения, ни ненависти не было в глазах ее сына,
но каким же горьким стало отразившееся в них удивление!
Так очевидно было, что он не ждал не только ее появления, но и вообще
участия к нему, и в первое мгновение - от слабости ли, от изумления - не
смог скрыть, как тронут. Осознание пришло в один миг, и Моргиан готова была
биться и выть подобно зверю, оплакивая самую большую свою ошибку.
Да, она помнила его открытым веселым ребенком. Да, для нее прошло лишь
несколько месяцев. Оставив Моргиас пятилетнего малыша, она не была готова
встретиться с недоверчивым юношей, слишком гордым, что бы просить о том, в
чем ему отказывали, как бы страстно он того не желал...
Мордрет... как и все, она судила поверхностно о нем, и не подозревая
что он способен на глубокое и преданное чувство, забывая что именно такие
сильные сердца, порой оказываются самыми уязвимыми для несчастий. Лелея свою
боль, - она была уверена, что он равнодушен... Упущенные возможности,
драгоценные минуты накапливались и нарастали скатывающимся с горы комом. И
едва не погребли их...
Едва?!
Обняв древесный ствол, Моргиан рыдала в монастырском саду, вжимаясь
лбом в яблоневую кору: неужели же должна была пролиться его кровь, что бы
она наконец поняла как ошибалась в нем?! Мой бедный мальчик, сможешь ли ты
простить меня?! О матерь Керидвенн! Одним своим взглядом он сполна
расплатился с ней! Мальчик мой, позволишь ли ты теперь хотя бы попытаться
отогреть твое сердце?..
Ему стыдно было признаться себе, но присутствие матери, ее забота и
ненавязчивое внимание к самым мелким его нуждам - начали тяготить его и
раздражать. Мордрет крепился до последнего, но он был не способен еще и
сесть самостоятельно!
Слабость, боль, досада, которую они вызывали, и постоянное нервное
напряжение от ее нахождения рядом, все же прорвались сквозь все его
закаленное долгими годами самообладание.
- Зачем вы так обременяете себя? - поинтересовался он довольно резко.
Моргиас замерла, едва не выронив то, что несла в руках.
- Кто сможет обиходить лучше матери... - пробормотала она, опустив
взгляд.
Ей понадобилось время, что бы справиться с собой, но когда она
вернулась, то была вполне спокойна. По крайней мере, внешне.
Она опустилась рядом, и, сжав сплетенные на коленях пальцы, и начала
говорить - медленно, сосредоточенно и тщательно подбирая слова:
- Мордрет, я знаю, что разочаровала тебя. Знаю, что плохая мать - меня
никогда не было рядом... Мои поступки, которые ты видел, врядли способны
добавить уважения и любви... Но... на свете нет никого, кто значил бы для
меня больше, чем ты!
Мордрет молчал долго, не находя слов, которыми можно было бы ответить
на такое признание, после чего просто поднес ее руку к губам. Сколько бы не
было тебе лет, какая пропасть не оделяла бы тебя от близких, - всегда
хочется услышать, что эта бездна всего лишь ложь... И еще больше хочется
поверить, что это правда!
Больше на эту тему между ними не было сказано ни слова, сколько бы они