"Аркадий Григорьевич Адамов. Черная моль " - читать интересную книгу автора

Восьмилетняя Любаша, с точно такой же косичкой, как и у сестры, и в
таком же пестром ситцевом платьице, сочувственно вздохнула, не выпуская,
однако, из рук бумажный кулек с конфетами, но и не решаясь развернуть его.
Семье Приваловых жилось нелегко. В годы войны Марии Ильиничне
пришлось работать на лесозаготовках, куда ее в то время мобилизовали, и
там она заболела жесточайшим ревматизмом. Поэтому в первые послевоенные
годы, когда был еще жив муж, она уже не работала, и только после его
смерти пришлось поступить уборщицей в одно из министерств. Заработка ее
даже вместе с пенсией за мужа с трудом хватало на жизнь, но к этому
времени, закончив семь классов, поступил на работу Клим. Жили дружно, и
Клим постепенно и незаметно стал как бы главой семьи. Мать привыкла во
всем советоваться с ним, и Клим решал дела твердо и справедливо.
Дети не сговариваясь и жалея мать, старались перехватить из ее
больных, с распухшими суставами рук любую работу. И Клим привык не
чураться самых "бабских" дел. Труднее всего приходилось со стиркой, но тут
на помощь приходили многочисленные соседки по квартире. Ворча, они
отбирали у Клима корыто с мокрым бельем, прогоняли из кухни, ловко и
быстро заканчивали стирку без него. А потом подросла Татьянка. Так
постепенно и сложилось твердое распределение обязанностей в семье,
неписаный закон ее трудовой жизни.
За обедом обычно обменивались новостями.
- Вчера вечером у начальника совещание было, - ворчливо рассказывала
Мария Ильинична, - до ночи сидели. Сегодня захожу прибираться в кабинет -
матушки! Хаосу-то! Пепельницы с верхом, вокруг бумаг нашвырено, и на столе
и на полу - ну, будто снег выпал! Стулья раздвинуты - передвинуты, ктой-то
догадался карандаш чинить прямо на ковер. Ваш-то, Свекловишников, тот,
конечно, свою пепельницу, отдельную, из бумаги скрутил и непременно,
конечно, весь вечер кораблики делал.
- А Антонов с седьмой фабрики, тот опять собачек рисовал? -
заинтересованно спросила Любаша, набивая рот хлебом.
- Нет, вчера чегой-то все дома на бумаге строил, высотные, с
колоннами.
- С лифтом, да? - спросила Любаша. - Мы сегодня у Вали Самохиной три
раза до конца поднимались. Тетя Маруся разрешила.
Обед подходил к концу.
- Мам, а мам, можно мы с Татьянкой сейчас на телевизор пойде-е-ем? -
протянула Любаша. - Там будут Карандаша показывать...
- Сперва посуду мыть! - сурово перебила ее Татьянка и, подражая
матери, добавила: - Все бы тебе бегать, а тут дел полно!
- Да уж ступайте, - улыбнулась Мария Ильинична, - сама управлюсь.
- Управлюсь! - тем же суровым тоном ответила Татьянка. - А вода? Тебе
в воде руки полоскать нельзя.
Клим неторопливо поднялся из-за стола.
- Я, мать, во дворе часок посижу, покурю.
- Тебя уже там небось твой Сенька ждет не дождется, - засмеялась
Любаша. - Влюбленный он в тебя, а ты в него.
Клим добродушно шлепнул сестренку, и та с визгом выбежала из комнаты.
У ворот на скамейке Клима действительно дожидался его закадычный друг
Сенька Долинин, ученик гравера, невысокий, худенький и подвижной паренек.
- Привет! - коротко кивнул головой Клим, усаживаясь рядом с Сенькой и