"Григорий Адамов. Завоевание недр" - читать интересную книгу автора

теперь мало заботили такие вопросы.
Однако скорость с каждым десятком метров явственно падала. Мареев все
тревожнее искал причины этого явления и ничего не мог найти.
На расстоянии трех километров от поверхности снаряд остановился.
Моторы работали, наполняя помещение своим музыкальным гудением,
вращались коронка и ножи, вращался внешний винт. Электрический свет
заливал все помещения, но снаряд неподвижно лежал на месте.
Мареев чувствовал, что у него готов лопнуть череп от сумасшедшей пляски
мыслей. Он ничего не мог понять. Он проверил коронку и ножи, проверил
передаточный механизм, просвечивал рентгеном архимедов винт, но,
обследовав половину винта, рентген испортился, и исправить его уже не
удалось. Однако в общем все, казалось, было в исправности, все работало
нормально.
Но снаряд лежал уже третьи сутки, как бревно.
Брускова начинало беспокоить тревожное настроение Мареева. Он помогал
Марееву искать причину аварии, но безуспешно. Но все-таки уверенно
твердил, что это неважно, что снаряд скоро тронется в путь.
На пятые сутки отчаяние начинало овладевать людьми.
На седьмые сутки они лежали на своих койках, измученные, молчаливые,
угрюмые. Они боялись делиться друг с другом своими мыслями. Они думали о
близкой поверхности, о солнце, о ветре, о шелесте зеленых деревьев.
Осталось всего лишь три километра! Они прошли уже двадцать километров.
Уже сто девяносто шесть дней они оторваны от жизни, заключены в эту
тюрьму, оставалось только двадцать - двадцать пять дней и кончился бы этот
кошмар, и перед ними раскрылся бы сверкающий, радостный мир...
Вместо него расторгается могила... Быть погребенным заживо... Спасения
нет... Над ними по вертикали толща в два километра...
С воплем отчаяния Брусков вскочил с койки.
- Я не хочу умирать! - кричал он. - Почему я должен умереть? Ты должен
знать выход, Никита! Ты должен найти его... Слышишь?
Он бросился к Марееву, тащил его с койки, потом упал на колени, спрятав
лицо между ладонями:
- Что будет, Никита? Мы умрем здесь... Нам нет спасения...
Мареев сидел на койке, положив руку на голову Брускова.
- Не отчаивайся, Михаил! Мы будем бороться... Мы найдем выход...
Перестань, Михаил, возьми себя в руки.
Он дал ему укрепляющие и снотворные капли, уложил его и, когда тот
заснул, сел возле его койки, крепко стиснув между ладонями голову.
Медленно разворачивались сутки за сутками...
С поверхности беспрерывно спрашивали по радио о положении.
Лучшие научные и технические авторитеты совещались с погребенными под
землей отважными путешественниками.
Ничто не помогало. Тревога пронеслась по стране. С каждым днем она
росла и ширилась. Отовсюду поступали в комитет самые разнообразные проекты
спасения смельчаков.
Предлагали немедленно начать рыть шахту к потерпевшим аварию. Другие
советовали пробить скважину и снабжать через нее заключенных в снаряде
воздухом, питьем и пищей.
Шли четырнадцатые сутки с момента остановки снаряда. За это время
Брусков извел себя и Мареева своими припадками отчаяния. Он то метался в