"Григорий Адамов. Завоевание недр" - читать интересную книгу автора

Мареев, с побледневшим лицом, бросился к доске управления и резко
уменьшил число оборотов мотора. Брускова качал трясти озноб.
- Никита... - говорил он, едва шевеля онемевшими, неповинующимися
губами, - если мы сейчас же... не достигнем дна - мы провалимся...
- Да ты не волнуйся, Михаил, - ответил Мареев, включая второй мотор. -
Я сейчас пущу вперед штангу... Успокойся же...
Но страх уже охватил Брускова и сделал его невменяемым. Он стал
кричать, с искаженным до неузнаваемости бледным лицом:
- Я не знаю!.. Я не верю!.. Штанга, наверное, сломается... Останови
снаряд!
Скорее!
Мареев вспыхнул:
- Замолчи, Михаил! Уходи сейчас же отсюда! Я приказываю тебе!
Брусков сразу смяк, пошел, сгорбившись, к своей койке и упал на нее,
зарывшись лицом в подушку.
Едва Мареев пустил вперед штангу, которая должна была нащупать дно
водоема и поддержать движение снаряда, как вновь послышалось глухое
рычание коронки и ножей.
Опасность миновала, но в каюте долго еще держалась, не рассеиваясь,
атмосфера недоверия и тревоги...
Непрерывной чередой тянулись сутки за сутками. На глубине четырех
километров термометр показывал наружную температуру в 120° Цельсия.
Снаряд вступил в зону высоких температур, до сих пор никогда еще не
достигнутых человеком, хотя бы зондами, бурением или каким-либо другим
способом.
Но люди в снаряде этой температуры не чувствовали. Изоляция действовала
прекрасно. Как она покажет себя дальше, когда температура должна будет
возрасти, - вот что занимало мысли Мареева и беспокоило Брускова.
На этой же глубине новое событие взволновало Брускова, но уже
по-другому.
В часы, когда на "поверхности" уже спускалась ночь, Брусков лежал
однажды на своей койке с наушниками на голове и, закрыв глаза, слушал
музыкальную передачу из Ленинграда.
Дежурил Мареев.
Когда он подошел к аппарату подачи образцов породы, кран выплюнул вдруг
в фарфоровую чашечку кучку блестящих желтых крупинок. Мареев с изумлением
тихо произнес:
- О-о-о! Золото!
Он поставил аппарат на непрерывную подачу, и из него полилась
сверкающая горячая струя.
Как ни тихо было сказано Мареевым это слово "золото", но его услыхал
Брусков. Он мигом вскочил с койки и очутился у аппарата.
- Надо его собрать как можно больше, Никита!
Мареев стоял спиной к нему и внимательно анализировал и изучал образец
за своим лабораторным столиком. Не поворачиваясь, он ответил:
- Конечно, соберем... Это будет нашим небольшим вкладом в валютный фонд
страны.
Золото с редкими перерывами, иногда перемешанное с породой, лилось
почти четверть часа. Это показывало, что жила была мощностью не менее
двух-трех метров. Это было что-то невероятное. Мареев собрал в мешки около