"Георгий Адамович. Литературные заметки книга 1 (1928-1931)" - читать интересную книгу автора

Калишевич написал об этой деятельности с гордостью: "Для тысяч и тысяч
эмигрантов только через газетный лист открывается советская литература,
отражающая и тамошнюю жизнь, и художественные поиски <...> "Советская" книга
не только недоступна по цене, она приходит за рубеж часто в очень
ограниченном количестве экземпляров, и если эти экземпляры попадают к
"библиофилам", то их читают всего несколько десятков человек. Газетная
статья расскажет хоть содержание такой книги тысячам людей"[12]. Реальное
влияние в газете имел секретарь редакции А. А. Поляков, но последнее слово
всегда оставалось за главным редактором, внимательно прочитывавшим все
политические статьи и большую часть литературных. Это не значит, что любая
воля диктовалась к исполнению столь же неуклонно, как в советской России, но
выходить за определенные рамки все же не рекомендовалось. По выражению
современного исследователя, "руководство редакции строго и неукоснительно
следило за тем, чтобы в газете, особенно в передовицах и статьях по
проблемам большой политики, проводились взгляды, не противоречащие "новой
тактике" Милюкова"
С читателями у Адамовича в "Последних новостях", как и в "Звене",
возникла крепкая обратная связь, его не только читали, на его имя в газету
приходило множество писем, на которые он нередко отвечал в очередных
"Литературных заметках". Среди эмигрантских критиков мало кто мог таким
похвастаться. Вейдле на этом основании смело атрибутировал подписанную
псевдонимом статью (и, надо сказать, не ошибся): "Я приписал бы ее скорей
Адамовичу, чем Мочульскому <...> Последняя фраза: "Будем внимательны". У
М<очульско>го не было тех, к кому обращен такой призыв" [16].
Теперь, с высоты прошедших десятилетий, отчетливо видно, что именно в
этот период были написаны и зачастую на страницах "Последних новостей"
опубликованы лучшие довоенные статьи Адамовича. Это пик его популярности как
у читателей, так и у младшего поколения литераторов. Наконец, в эти годы он
сам - часть литературы, причем существеннейшая часть. Ю. Иваск преувеличивал
лишь самую малость, говоря об Адамовиче, что "какая она там ни есть, он
родил литературу эмигрантскую 30-х годов"[17].
Не хочется разделять единый поток на части, но тема "Георгий Адамович о
советской литературе" все же заслуживает отдельного сюжета хотя бы в
предисловии.
Если попытаться вкратце изложить взгляды Г. Адамовича на эволюцию
литературной политике в советской России, то картина будет выглядеть
примерно так. Собственно советской литературой, советской по духу, Адамович
считал только литературу революционного периода, когда энтузиазм был
искренним и литераторы впрямь были охвачены порывом творить новое искусство,
а сверху эти порывы по-своему даже поощрялись, во всяком случае, не
запрещались строго-настрого и не регламентировались с такой тщательностью,
как впоследствии.
Против этого советского духа, против самих оснований, на которых
строилась новая литература, Адамович серьезных аргументов не находил, как не
находили их многие литераторы того времени, кому свойствен был комплекс
"кающегося дворянина", до Блока включительно. Гораздо меньше устраивали
Адамовича результаты этой литературы и еще меньше то, что этот советский дух
быстро выветривался, заменяясь другим, куда более неприглядным. По его
собственному выражению, советская литература слишком быстро начала изменять
себе самой, своим основаниям, и это восторга у него не вызывало. Воспитание