"Георгий Адамович. Литературные заметки Книга 2 (1932-1933)" - читать интересную книгу авторавозможность сочувствия. Иногда он вносит туда же и кокетство, позу: как бы
"посмотрите, какой я!" Должен сказать, что те противоречивые строки, где Савинков упоминает о грехе убийства и посещающих его кошмарах, принадлежат к самым тяжелым и в каком-то смысле даже отталкивающим во всей книге. Не то чтобы об этом нельзя было писать. Обо всем можно писать, обо всем решительно, без исключения. Но здесь Савинков охлажденным чувством, охлажденным условно-красивым словом касается глубочайшей и трагической темы... Получается нечто трудновыносимое. Если даже знать биографию автора, если вспомнить, что эти строки не только "слова, слова, слова", что за ними есть реальность, - впечатление остается то же. Индивидуализм у Савинкова развит болезненно. Я, я, я, - кроме этого, он ничего не видит и не знает. Пожалуй, именно в этом разгадка того привкуса "мучительности", который придает все-таки его книге значение, несмотря на дилетантизм ее и постоянно чувствующуюся фальшь: несчастен Савинков из-за отсутствия "выхода" к миру, из-за обреченности своей остаться в себе, как несчастен всякий прирожденный индивидуалист, сознающий свое состояние. У Савинкова ум был прозорлив, но бессилен исправить или заменить что-либо. И даже самая жизнь его, где, несомненно, жертвенность была, - даже самая жизнь его, по-видимому, двигалась в значительной мере гордостью, надменным и холодным расчетом, увлечением опасностью: Мне душу тешили кровавые забавы. Вот признание более искреннее, пожалуй, чем "кошмары"... Нередко только эта душа ощущала свое окаменение, ужасаясь ему, - и тогда вырывались стихи, Прости меня, Дай мне забвенья, Прости меня, Я так устал... Одна из книг Розанова кончается фразой, которую часто вспоминаешь, думая о людях. Здесь она, кажется, будет уместнее, чем где бы то ни было: - Никакой человек не достоин похвалы. Всякий человек достоин только жалости. * * * "Пишите прозу, господа!" Каждый раз, когда перелистываешь новый сборник стихов одного из наших здешних молодых поэтов, хочется повторить давний призыв Брюсова: "Пишите прозу, господа!" Не в том беда, что стихи сейчас мало кто читает, ценит и понимает: это не должно бы поэта смущать, не должно бы его сбивать с пути. Но есть ли, действительно, "путь" у авторов выходящих сейчас в довольно большом количестве маленьких, белых, чистеньких книжечек? Едва ли. Они пишут стихи главным образом потому, что до них стихи писали другие, повторяют чужие слова и приемы, и если даже у них есть свои мысли и чувства, то сквозь чужую, заимствованную оболочку этого "своего" не видно. Заняты они не творчеством, а лишь приятной, но пустоватой "игрой в творчество". Одни из |
|
|