"Элизабет Адлер. Богатые наследуют (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

времени, чтобы ощутить месть Фелипе. Хотя каждый день она надеялась получить
письмо, от Энджел не было ни слова, и в длинные темные зимние ночи
одиночество становилось непереносимым. Она ворочалась в постели, мечтая о
доме и о Грэге, которого она очень любила теперь и которого больше никогда
не увидит. В серые хмурые дни она выходила из дома, навстречу колючим
холодным ветрам, дувшим с озера, и бродила беспокойно по лишенным листьев
садам, думая о том, как же она могла быть такой глупой.
Ее скудный запас денег начал истощаться, и она отказалась от завтраков
в пансионе, съедая только ужин. Ее тело становилось все более округлым по
мере того, как ребенок рос, но она ни разу не показалась врачу и не делала
ничего, чтобы позаботиться о родах. Синьора Росси смотрела на нее
встревоженно, пытаясь задавать ей вопросы при помощи нескольких неумелых
английских фраз, но Поппи просто качала головой и делала вид, что не
понимает. Словно, несмотря на ее раздавшееся тело, она все еще хотела
верить, что ничего не происходит.
Медленно апрель сменили мягкие солнечные дни мая, и когда сады вокруг
пансиона покрылись бело-розовой шапкой цветов и в воздухе начал разливаться
приторно-нежный аромат, Поппи стала думать о приближающемся со страхом. По
ночам она ворочалась с боку на бок, мучительно размышляя, куда она пойдет и
что будет делать. У нее были самые смутные представления о том, когда должен
появиться ребенок, и, однажды теплой майской ночью, почувствовав первые
приступы тупой боли, она просто легла и не хотела верить, что это началось.
Но схватки становились все чаще и сильнее.
Когда этот ребенок родится, думала Поппи в промежутках между схватками,
вся ее жизнь изменится. Но Поппи все еще не звала никого на помощь, пока
наконец ужасный крик не заставил синьору Росси броситься в комнату Поппи.
- Ах, синьора, - сказала она успокаивающе, - я чувствовала, что ребенок
родится сегодня вечером, я видела признаки на вашем лице...
И она поспешила на кухню согреть горячей воды, а затем принесла
полотенца и привязала их к спинке кровати, чтобы Поппи могла держаться за
них во время схваток.
Поппи казалось, что ночь никогда не кончится; когда с рассветом
утренний ветерок подул свежестью в окно, ребенок все еще не родился.
Обеспокоенная синьора Росси послала мужа в Белладже за врачом. Она вытирала
полотенцем, смоченным в холодной воде, горящий лоб Поппи и, когда боль
подступала опять и опять, ободряюще держала ее за руку так, словно это была
ее собственная дочь.
- Случай сложный, - сказал доктор супругам Росси, лицо его было
серьезным. - Есть опасность, что она потеряет ребенка - и, может быть, свою
собственную жизнь. Где ее семья?
Синьора Росси пожала плечами, возведя глаза к небу.
- Ее муж умер, - сказала она. - Она одинока.
И синьора Росси опять поспешила к Поппи, когда та снова начала кричать.
Снова настала ночь, и вот, наконец, с последним, словно агонизирующим
криком, который заставил синьору Росси в ужасе закрыть уши ладонями, ребенок
Поппи появился на свет. Вопреки беспокойству врача, девочка родилась живой;
она заливисто плакала и весила добрых шесть фунтов и две унции.
Поппи была слишком слаба, чтобы даже просто открыть глаза и посмотреть
на малышку, и врач велел послать в деревню за кормилицей, а сам стал
бороться за жизнь Поппи.