"Элизабет Адлер. Опрометчивость" - читать интересную книгу автора

Не так уж и плохо было время, проведенное в школе Бёрч-Хаус, где
большая часть девочек происходила из семей военных и дипломатов, но когда
она переехала в Хескет, то пребывание там и каникулы стали куда как
тягостнее.
Половину семестра там она провела в доме начальницы, на первом этаже,
и, несмотря на доброту мисс Ловелес, долгий уик-энд казался невыносимым.
Кроме того, девочки почему-то думали, что она шпионит в пользу директрисы и
с присущей юности жестокостью исключили ее из обычных девчоночьих компаний с
их поистине сестринскими привязанностями и крепкой дружбой. Конечно же, они
знали и про ее мать. Все разговоры мгновенно замолкали, когда она входила в
комнату, а долгие взгляды вместе с шепотом провожали ее, когда она выходила.
Только впоследствии узнала она о полуночном пиршестве, устроенном на
средства новичков, или о тайне Мелиссы Карр, осмелившейся пронести в школу
две бутылки шампанского. Венеция пребывала в отчаянии: ее так надежно
изолировали от всех школьных радостей, и если ей невозможно находиться со
всеми вместе, то пусть лучше она вернется в Лос-Анджелес, вернется к Дженни.
Но на ее отчаянные письма мать отвечала с не поддающимся логике
хладнокровием, посылая ей всякий раз коробку с восхитительными
калифорнийскими платьями от Теодора или Фреда Сигала, никак не похожими на
те, что носили остальные девочки. И Венеция не надевала их, боясь, что либо
ее засмеют, либо начнут завидовать.
Кэт Ланкастер буквально спасла ее от всего этого ужаса. Рано вернувшись
после уик-энда и обнаружив Венецию в одиночестве среди бестолково
выстроенного дома, что служил пристанищем для сорока других соучениц, Кэт
ощутила укол жалости и вины. Она не знала, какое чувство заставило ее
вернуться пораньше и толкнуло в спальню, где Венеция сидела на кровати
одна-одинешенька.
- О, Венни, - неожиданно для себя закричала она. - У меня получился
такой замечательный уик-энд, масса вкусной еды, и собаки были, как обычно,
просто прелесть, а мама забыла, что мы пригласили этих французов на вечер в
субботу, и мы уже в восемь были дома. Я уступила свою комнату, и сама спала
на полу в спальном мешке. Вот смеху-то! Мама с ума сошла - позабыла и то,
что мы пригласили на ужин епископа, а в кладовке ничегошеньки. А у епископа
слабость - хорошо поесть. В холодильнике лишь замороженный кусок. Знаешь,
что она сделала? Накачала его лошадиной дозой джина, а сама полетела на
кухню, чтобы быстренько приготовить что-нибудь и, конечно, сварила то
единственное, что было в холодильнике - мясо, которое мы берем у мясника
специально для собак. Добавила травки, полбутылки красного вина, подала, и
через сорок минут епископ говорил, что никогда не пробовал мяса,
приготовленного настолько замечательно. Представляешь, он ел мясо для
собак! - засмеялась Кэт. - Единственное, что беспокоило нас - то, что мы
тоже должны были есть, зная, что мы едим!
Незаметно для себя, Венеция стала смеяться вместе с Кэт.
- Ужасный был вкус?
- Да нет, ничего, только эта винная добавка, по-моему, все испортила.
Что ты делаешь в следующий уик-энд?
Кэт откинулась на кровать Венеции, рассматривая ее из-под полуприкрытых
век. Действительно, хорошенькая, думала Кэт, но с такой матерью, как у нее,
кто бы не был таким? Она вспомнила о своей матери, Лидии. Продолговатое,
изящной лепки лицо, широкая улыбка, ясные, проницательные зеленоватые глаза