"Нил Аду. Старгородские Тайны " - читать интересную книгу автора

до столицы нашего Лукоморского Княжества уж недалече было. За неделю
управился. Так это ж зимой, по снежку, да по морозцу, когда резвы ноженьки
сами собой вперед бегут. А по грязи и бездорожью и целого месяца будет мало.
За печь, между прочим, мне тоже от батюшки влетит. Без спроса взял, да
в чистом поле бросил. И неизвестно еще, скоро ли новую сложили. А без печи у
нас в Беловодье зимой туго. Так ведь иначе и я бы в дороге непременно
обморозился.
Отчего же, спросите вы, экзамен проводился именно зимою? Я вам отвечу -
так уж заведено в княжестве Лукоморском. Любое путешествие или начало
многотрудного дела на зимнюю пору приходится. В другое время ни один хозяин
работника (или, к примеру, сына своего) никуда не отпустит, да и сам от
хозяйства не отвлечется. Оно и понятно - недосуг. Хоть волховством, хоть
спиной согбенной и руками мозолистыми, но надо же и сеять, и жать, и
молотить. Да мало ли дел летом у землепашца.
А вот зимой - пожалуйста! Хочешь - рукомеслом каким займись, хочешь -
извозом. А можно и в ученье податься. Только в этом году прием в Академию
подзатянулся. Слишком много оказалось соискателей, оттого и отбор случился
необычно строгим. И к тому дню, столь долго и напрасно ожидаемому, когда
выкрикнули с высокого крыльца академического имена счастливчиков, об
обратной дороге поздно было уже и думать. Растопило весеннее солнышко снега
глубокие. Даже в стольном Старгороде ходить честному народу стало возможно
лишь по мосткам, а чуть шагнешь в сторону - по колено в грязь провалишься.
Так что, до Беловодья теперь разве что на ковре-самолете лететь. Но это -
удовольствие дорогое. Откуда бедному отроку столько гривен взять?!
Однако же, без злата-серебра и в Старгороде делать нечего. Да и ватага
наша после того случая как-то сама собой развалилась. Некрас отцу своему в
извозе помогал. Целыми днями в слободе не появлялся. А другие парни, и
раньше-то меня за своего не слишком признававшие, теперь и вовсе стороной
обходить начали, не желая прощать мою промашку. Ну, и пес с ними! Все равно
болтаться с ватагой без всякого дела по слободе я не собирался. Надобно было
каким ни есть промыслом заняться, дабы до следующего года дотянуть. Вот
только, хотелось бы, чтобы было это делом достойным и законом не
возбраняемым. Не кошели же у зевак на торжище срезать! Да и пирожками с
гнилой капустой торговать - занятие не по мне. А по правде сказать, никто
меня в те продавцы и не звал. Вообще, никуда не звали.
Еще до того неудачного состязания пробовал я себе приработок искать. Во
все лавки заходил, у плотников, кузнецов, портных справлялся. Везде один
ответ - своих дармоедов девать некуда. Вот если бы ты мастером был или
чародеем искусным, тогда - милости просим. А как я последнюю возможность к
делу пристроиться упустил, вы уже знаете.
Решение подсказала бабка Милонега - моя хозяйка, дай ей Сварог - Отец
Небесный здоровья на долгие годы! Сын ее - Богдан Добромирович - давний
боевой товарищ моего батюшки. Могучий, сказывают, был богатырь, не щадил
живота своего за Отчизну любезную. Да и сгинул без вести в далекой Упырьской
земле. Но Гордей Любимович матушку друга своего никогда не забывал, весточки
голубиной почтой пересылал, о делах и здоровье справлялся. А порой с оказией
и гостинцы ей передавал. Потому и меня бабка Милонега приняла, как родного.
Кормила-поила, мало - пылинки с меня не сдувала.
Вот заходит она как-то поутру ко мне в горницу и говорит эдак
просительно: