"Нил Аду. Старгородские Тайны " - читать интересную книгу автора

ученый по чародейной части.
Ах, вот оно что. Оказывается, наш профессор, ученикам своим малой
оплошности не прощающий, сам простой поломки исправить не способен. Ну, что
ж мы с Севкой - люди не злопамятные. И помочь знаменитому ученому за большую
честь посчитаем. Нет, нет, какая может быть оплата?! Сделаем за так, от
чистого сердца. Из уважения и в благодарность за науку.
Тут уж дружок мой рыжий расстарался. Все, чему учили его, вспомнил,
наговор подходящий отыскал и мне объяснил, что сделать требуется. Нет,
сапоги-то мы профессору починили. Но душу все же отвели. Устроили так, чтобы
сапоги после дальнего перелета непременно в самую грязь приземлялись. Век
нашу работу Любомудр Звениславич помнить будет! А, впрочем, нет, не будет. Я
от себя еще один наговор прибавил. Из-за него ни в первый, ни во второй раз
Севкино чародейство не сработает, и только на третий профессора неприятность
поджидает. И на нас он даже не подумает. Ни к чему нам слава дурная.
Только-только на ноги встали.
Но это мы всего лишь раз шалость себе позволили. А в остальном,
работали на совесть. Жалоб ни от кого не слышали, одну благодарность. А
после того, как починили мы купцу Скоробогатову птицу железную,
самодвижущуюся, сладким голосом честной народ в его лавку зазывающую, и
деньги у нас кое-какие завелись.
Там и всего-то волховства было - одна коробочка говорящая. А в
остальном - сплошь рычаги, пружины, да колесики. В них вся загвоздка и была.
Когда та птица крыльями машет и голову поворачивает, один из рычагов
коробочку в действие приводить должен. Но кто-то из приказчиков
Скоробогатовских голову птице, видать, ненароком свернул. Потом, конечно, ее
в тихую на место поставил, хозяйского гнева убоявшись. Но связь хитроумную
все одно нарушил. Вот птица и умолкла.
Купец нас сперва к ней и подпускать не хотел. Но в ту пору в лавке его
Будилихов приятель Нечай случился. Он к Скоробогатову подошел и пару слов на
ушко шепнул. После того купец к нам и переменился. Позволил птицу осмотреть
и поломку исправить. А после наградил щедро. Тремя гривнами, да еще и
пряниками медовыми.
Тут мы себя богатеями и почувствовали. Хоть сейчас можно к мытарю
Дотошному идти, подати княжеские выплачивать. Но мы с тем спешить не стали.
Напрасно, что ли, за нас Тарас хлопотал?
Трудовые свои гривны мы на себя потратили. Севку приодели, сапоги новые
ему справили, штаны, да кафтан суконный. Бабка Милонега платок пуховый от
нас получила и доброго полотна юбку черную, цветами изукрашенную. Хотели еще
скатерть-самобранку приобрести. Но на справную, гномьей работы денег не
хватило, да и водицы живой она за раз с четверть ведра требует. А дешевую
троллью покупать - потом с ней маяться. Про то и дитя неразумное знает. Пищу
такая скатерка, пока новая, может, и приготовит, да только есть ее не
возможно. Доводилось пробовать - ни рыба, ни мясо. Один рис безвкусный. Вот
и решили мы с Семкой с покупкой повременить.
Ну, и себя я тож не обидел, купил рубаху шелковую. Да не красную, или
белую, а цвета кислой гоблинской ягоды лимона, в каких многие парни
старогородские нынче щеголяли. В такой и на гулянье городском, раз в неделю
на дворе княжеском устраиваемом, показаться не зазорно.
Только отдыхать нам редко доводилось. С утра до темна мы с Севкой по
дворам бегали, добрым людям, чем могли, пособляли. А по вечерам дружок мой