"Елена Афанасьева. Колодец в небо" - читать интересную книгу автора

тебя из невидимого миру небесного колодца, - ощущении, с тех детских пор
больше ни разу не случавшемся. Будто в тот раз случайно ступила на известную
лишь Всевышнему точку истины, с которой только и можно зачерпнуть силы из
небесного источника. Ступила, и так же случайно с той точки сошла. И больше
не смогла отыскать ее нигде - ни в любовниках, ни во власти, ни в интриге.
Ничто и никогда не наполняло ее столь бескорыстно и столь бесконечно, как
рисуемый юношей-подмастерьем свет. Свет, до которого, казалось, так просто
дойти...
Кем стал тот юноша? Новым, еще неизвестным ей гением или непризнанным
художником, навечно обреченным смешивать краски, грунтовать холсты,
дорисовывать овальные нимбы над сотворенными мастером ангельскими головами и
копить несчастные сто флоринов на дом и еще двадцать флоринов на клочок
земли? Или, вынужденный наняться в отряд одного из бесконечных кондотьеров,
он погиб в одном из тех сражений, что год от года не утихают на этой земле.
Или скончался от оспы или чумы, и его руки с тонкими, испачканными краской
пальцами, покрылись язвами, обтянулись иссыхающей кожей и стали серыми, как
сама смерть. Или он был отравлен завистливым соперником - соперником в
искусстве или соперником в любви...
Вспоминал ли он тот давний день, как год за годом вспоминает его
влиятельная герцогиня, вынужденная покорять монархов и герцогов, пап и
убийц? Помнил ли он дрожь ее пальцев и следы ее крови на мраморном полу.
Знал ли, что у блистательной правительницы маленькой Мантуи во всей ее
отнюдь не скучной жизни не было мгновения более волшебного, чем тот миг в
феррарском соборе. И та кровь. И тот свет.
Вспомнив тот миг, Изабелла, как и много лет назад, ощутила жар. И ей
стало трудно дышать. Она приказала вознице остановиться и вышла из кареты.
Герцогский экипаж остановился в засеянном люцерной поле, увенчанном
ближе к горизонту несколькими чахлыми деревцами с небольшим серым холмом
между ними. Изабелла испугалась - не могильный ли холм, но, сама не зная
отчего, пошла в его сторону. Через все поле, застревая прелестными парчовыми
туфельками на высоком венецианском каблуке в рыхлой пахоте и цепляясь
фламандским кружевом юбок за колючие стебельки зреющей люцерны. Почему-то не
приказала вознице направить экипаж туда, к горизонту, а шла и шла, изнывая
от палящего солнца, но отчаянно желая до того горизонта с деревьями и серым
холмом дойти.
И дошла.
Холм оказался выше, чем она издали могла себе представить, - покойника
для такой могилы не найти. Рядом с холмом зиял провал. Узкая, почти круглая
дыра, уходящая куда-то вниз - может быть, в никуда?
Судя по свежей земле, из которой и сложился заметный издали холм,
кто-то там, в глубине, зачерпывал землю и отчаянными усилиями вытаскивал ее
на поверхность, превращая вечное земное равенство в "минус" и "плюс" -
недавно вошедшие в употребление загадочные знаки "-" и "+", грозившие, по
словам всезнающего Леонардо, перевернуть науку. Вчера еще ровная земля
усилиями невидимого ей землероя превращалась в минус и плюс. Минус уходящей
в землю дыры и плюс изъятой из ее недр земли.
- Колодец роем, госпожа, - пробормотал изможденный человек в грязных
штанах и джеркине с обтрепанными краями. Он выбрался из этой зияющей чернью
дыры в ту минуту, когда к своей далеко ушедшей от кареты госпоже уже бежали
слуги. Землерой был одет куда теплее, чем было нужно для нынешней жары.