"Анатолий Афанасьев. На службе у олигарха" - читать интересную книгу автора

мякоть бедра, и нога кровила, но Митя, как всякий руссиянин, привык к боли и
просто не обращал на неё внимания. Редкий месяц его жизни обходился без
увечий.
Подвал "Харизмы" был ему хорошо знаком, и он надеялся здесь чем-нибудь
поживиться. Подвал был устроен таким образом, что часть его спускалась в
канализацию, каменный жёлоб тянулся в подземную гнилую реку; этим путём
обычно избавлялись от свежих трупаков. Под потолком тускло горела старинная
электрическая лампочка, освещая горы мусора, какие-то ящики, свалку тряпья и
пустых бутылок. Эти бутылки в первую очередь заинтересовали Митю. Он нашёл
пластиковый стаканчик и за полчаса, сцеживая из бутылок по каплям, а то и по
глотку, сумел напиться превосходным иноземным пойлом. Даже немного
переборщил. Спиртное легло на пустой желудок комом, зрение затуманилось.
Кое-как Митя перетянул ногу куском изоляционной ленты, потом полежал на
груде ветоши, мечтательно глядя в потолок. О том, что Димыч сегодня появится
в клубе, ему никто не говорил, он сам вычислил и теперь размышлял, насколько
рискованно предстать перед ним прямо здесь, в "Харизме". Допустим, если
добраться до туалета на втором этаже... У Димыча, об этом многие знали,
больные, отбитые почки, в туалет он придёт непременно, но вот в какой? Их в
"Харизме" восемь, и у каждого сидит по охраннику. Охранников Митя не
опасался, вряд ли кто-нибудь из них знает его в лицо. Перехватить Димыча в
сортире - это идеально, но ведь не угадаешь. А на улице точно не удастся.
Только сунься из темноты - без разговора получишь в лоб световой луч.
Но первое, что предстояло сделать, - это всё же уточнить, здесь ли
учитель. Одет Митя Климов был прилично: свитер с протёртыми локтями,
старенькие линялые джинсы, куртачок из кожзаменителя, - на людях показаться
не стыдно. Большинство руссиян донашивали военное обмундирование немцев
времён первой мировой войны, щедрый дар Евросоюза, куда Россия входила на
правах развивающегося туземного государства. Проблема была не в этом. Даже
если его вдруг опознают, он сумеет ускользнуть. А вот не подведёт ли он
Димыча публичным контактом? В чём Митя Климов плохо разбирался, так это как
раз в тонкостях отношений между знатью, особенно в присутственных местах.
Если он вызовет неудовольствие Истопника излишней настырностью, тот просто
откажется ему помочь. Это в лучшем случае. Про худший нечего и думать,
конец, как поётся в песне, у всех один - на братской свалке. Но выхода не
было. Погоня поджимала, пятки горели, а не только подраненное бедро.
Жрать хотелось невыносимо.
Сделав последние два глотка из пластикового стаканчика (кажется, джин и
водка), Митя вздохнул и потащился к двери. Пустой коридор освещен
люминесцентными прожекторами, до лестницы на первый этаж метров десять. Но
Митя на лестницу не пошёл, поступил хитрее. Добрался до мусоросборника и
нажал кнопку вызова грузового лифта. Действовал по наитию. Чутким слухом
улавливал разноголосицу увеселительного дома и, глотая слюни, представлял,
сколько тут собрано вкуснейшей еды. Кроме того, дом был набит монетой, как
раздутый каменный кошель. При других обстоятельствах Митя Климов, попав по
случаю в столь шикарное заведение, нашёл бы, конечно, более удачное
применение своим талантам, чем изображать крадущегося зверька.
На последнем, шестом этаже он вышел из лифта и очутился в просторном
холле, уставленном мягкой мебелью, с кадками цветов по углам. В одном из
кресел дремала, свернувшись калачиком, рыжеволосая девушка в жёлтом трико.
Она выглядела так невинно, что у бедного Мити вдруг перехватило дыхание.