"Сухбат Афлатуни. День сомнения (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Шли, сворачивали, снова сворачивали. Свет, вначале едва ощутимый,
нарастал; вот уже Акчура мог разглядеть в нем, не тыча фонариком (даже
погасил для экономии), лицо своего нового знакомого. Странно, по мере
приближения оно разглаживалось, делаясь из скомканного в улыбку - просто
очень печальным; "безумно печальным" - хотя Исав бы так не написал (что с
ним сейчас...?).
- Смотри, смотри, Руслан!

Они вышли к небольшому пещерному озеру. Посередине горел островок. На
нем - необыкновенной работы трон - он и разбрасывал по пещере синее сияние.
- Трон Малик-Хана! Тот самый. Это сколько ж гелиотидов? - бормотал
Акчура.
- Здравствуйте.
Этот шероховатый, обыденный голос, прилетевший непонятно откуда (Акчура
завертел головой, смаргивая слезы), совершенно не вязался ни с озером, ни с
троном, ни с песней - тоже, кстати, не разберешь откуда летевшей.
"Может, на колени нужно?", - думал Акчура. На всякий случай поклонился:
- Великий царь... Малик-Хан...
Островок покачнулся:
- Я просто посланник. Мне нужно получить черепаху, тогда я смогу
отвести безумие и помочь вам выйти обратно к солнцу.
Снова Акчура напрасно вертел головой: никаких звуковых приспособлений
на гладких стенах пещеры не выделялось.
- Черепаху? - переспросил Акчура ("Сказать - не сказать, что
мертва?", - кипело в мыслях). - Но она по дороге, к сожалению, м-м...
- Она уснула. Положите к основанию трона.

Остров шелохнулся и поплыл к спутникам, передвигая под собой в
бесшумной воде свое еще более подробное светящееся отражение.
Теперь, приблизившись, трон проступил во всех деталях. Был он
действительно из гелиотида, как белого, так и зеленоватого, носящего имя
"змеиного", или "наманганского". На спинке трона более темным гелиотидом
было набрано дерево, имевшее дугообразные ветви, между которыми блуждали
Солнце и Луна. Вершина причудливого дерева была занята птицей синего камня,
стоявшей по щиколку в гнезде, в котором, видимо, ожидала птенцов. Корни
древа сторожились двумя сильными черепахами, а вокруг него замерло в
хороводе двенадцать отборнейших звезд. Вся эта картина мерцала, Солнце с
Луною переговаривались сиянием, а крыло птицы то покрывалось яростным огнем,
то делалось мирным.
Рядом с плывущим островом поднялась из воды...
Черепашья голова, окутанная тиной и песком. Остров был черепахой.
"А ведь я слышал, что гелиотид - это слезы подземных черепах", -
мелькнуло у Акчуры, не отрывавшего мокрые глаза от трона. Где слышал?
Музей... экскурсоводная указка в сухонькой руке. Как постарела эта рука! Он
помнил ее перепачканную мелом, скребущую школьную доску: "МЫ ДЕ-ТИ
ДУР-КО-РОВ, НА СМЕ-НУ ОТ-ЦАМ МЫ СПУС-ТИМ-СЯ В ГО-РЫ...". "Мы! де! ти! дур!
ко! ров!", повторяет следом за помазанной мелом рукой даун Янька, Акчурин
сосед по парте. И весь класс повторяет, радуется, торопится скорее в горы -
на смену отцам. А то эти хитрые отцы успеют сами найти трон Малик-Хана,
распилить его между собой и потащить его на какое-нибудь свое ВДНХ, и