"Сухбат Афлатуни. Гарем (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Писание по-американски переверчивают, обедом не кормят... А про
звезду-полынь говорят: еще не падала, подожди. Ушла от них в нормальную
церковь, подобру-поздорову.
- Да не по-армянски она говорит, я жила у армян в Самарканде, -
отвечала ей Гуля Большая. - Просто слова придумывает, чтобы все слушали ее,
болтунку.
И стала говорить с детьми по-узбекски.

Происходили и другие чудные вещи. Фарида, например, вдруг сообщила, что
ночью к ней прискакали четыре всадника Апокалипсиса и уломали съесть книгу:
- А та книг была такая вскусная, а такая объедения, а так я наелась,
потом всю ночь ничего есть не хотела!
После съеденной книги Фарида снова испытала позыв к проповеди; отрыла
брошюрки, с которыми когда-то звонила к Иоану Аркадьевичу с вопросом: Что
Правит Нашим Миром... Стала читать их поскучневшим детям.
- Ты бы, сестра, лучше им "Айболита" почитала.
- "Айболит" - книга греховная! - мотала головой Фарида.
Она исхудала, стала совсем плоской, одни скулы.
- А меня голубь кормит, - вдохновенно отказывалась она от миски с
ужином.
- И меня, - добавляла Софья Олеговна, - меня тоже кормит, правда,
Фаридочка?
Голубя в квартире не встречали.

- Стары вэ-эщ пакупа-им! Стары падушька-обывь-тарелька пакупа-им! -
кричал снизу старьевщик, топча сапогами лужу перед подъездом.
В один из дней Алконост тайно вынес ему из квартиры скрипку, протянул и
стал смотреть, что будет дальше.
Старьевщик заинтересовался футляром: нет ли поломки? Потом придирчиво
достал скрипку.
- Играет? Энды курамз, - сказал сам себе старьевщик.
И заиграл. Что-то тихое и больное.
- Во дает, - усмехнулся Алконост, глядя, как скрипка оживает под
огромными хозяйственными пальцами старьевщика.
- Стары вэ-эщ пакупаим! - запел старьевщик и заиграл, точно отмахиваясь
смычком от дождя.
Потом отсчитал Алконосту несколько золотых, помутневших от старости
монет и заковылял дальше сквозь лужи вместе со своей тележкой, наигрывая.

IV

Снова квартиру сдавило безденежье, привычное и невыносимое. Пришлось
сказать Арахне:
- Можешь идти... Если так уж хочешь.
Плащик Арахны уже не убирали, и он висел в обнимку с детскими
курточками на гвозде.
- Только недолго, - предупреждали ее голоса. - Часа хватит? Я уже
волнуюсь. Час и пятнадцать минут. Зонт пусть возьмет, скажите. И про деньги
не думай, не нужны нам твои деньги...
"Сестрой" Арахну уже неделю как не называли.