"Сухбат Афлатуни. Пенуэль (Повесть) " - читать интересную книгу автора

занавесочку мну и Митеньку своего жду. Тут ты прямо из окна и одежду с меня
рвешь. И чтобы не кричала. Потому что, объясняешь, как с тобой это сотворю,
так твой Дмитрий Алексеевич и вернется".
У меня от этого рот как на пружинах открылся. Где такое написано, чтоб
братья сестер?
А она говорит: "Цель благородная".
Так если, говорю, кто узнает, разговор пойдет - и в тюрьму.
А она говорит: кто ж узнает? Клянусь, говорит, лежать тихо, без
маневров. Главное, мужа верни.
А если, говорю, не вернется?
Она молчит, про себя борется. Тогда, говорит, жизнь кончу. И снова
молчание.
Легли.
Лежим деревянные, потолок разглядываем.
Помнишь, говорю, как мы с тобой лавку краской красили?
Она кивает: помню, ты весь перемазался и еще, дурачок, радовался. И мне
волосы помазать собирался.
"Вот именно", - говорю.
Лежим, не знаем, что друг с другом делать.
"А помнишь..." - говорю.
А она: "Яша, если у тебя мужское затруднение, то я немного водки с
собой".
Нет, говорю, тогда это уже совсем, как у собак с кошками. Устал просто
сегодня, а так я пружинистый.
Она лежит, плачет, кажется. А я не знаю, с какого места ее начинать.
Может, ей, дуре, поцелуй требуется для разогрева дизелей. Хоть голая,
все-таки не чужая. И вообще. С разбегу такое не делается.
Чую, прижались мы друг к другу на моем лежаке. Ладно, думаю.
Зажмурился, как перед горьким порошком, и обнял ее, родную, мокрую от
страха.
Тут в ворота и постучали.

Муж приехал?

Он самый. Шурин. С матерью своей на спине. Мать легкая, оголодавшая.
Как дитя, только седое.
Да, такая вот радость. Хорошо хоть одеться успела, грешница. А я вроде
больной, из постели здороваюсь.
Пошумели, поплакали, ушли. Лежу, думаю: вернутся. Так и есть, здрасьте
еще раз. У сестры вода кончилась, а у меня, как назло, целое ведро. А шурин
с дороги пыльный, вшей привез зоопарк целый, воды ему подавай. Стала сестра
его моей водой. Воду на него, скелета, расходует и все задом перед ним
крутит. А на мне его мать сидит и смотрит на все.
Потом ушли, мне мать оставили и лужу от помывки. Мать уснула, ее на
сундук, был у меня сундук как раз ей по размеру.
А я встал водку искать, от сестры аванс. Не нашел. Значит, унесла.
Обидно стало, думаю, сейчас разбужу эту на сундуке, пусть к ним. А то сейчас
у них там любовь на всю катушку, а мне кости на сундук накидали, и спасибо.
Потом думаю, нет, пусть лежит, я ж не животное, ее гнать.
А шурин, как отъелся, стал сестру снова обижать. Она ко мне бегала,