"Сергей Агафонов. Кодограмма сна " - читать интересную книгу автора

клюв снова стал прозрачным и начал выстукивать по столешнице заляпанного
чернилами стола с разбитым телефонным аппаратом некое послание. Через минуту
на зов явились два гоблина с сучковатыми дубинами. Видно не всех еще
истребили шизоидные подростки, гоняясь за ними в виртуальных лабиринтах
подсознания постиндустриальной цивилизации. Гоблины выволокли меня из
обезьянника, надели на голову серебряное ведерко, наподобие тех, в которых в
общепите подают шампанское и поволокли ничтоже сумняшеся в преисподнюю, где
заставили писать кипятком над каждой шуткой дознавателя в маминой кофте. Но
я требовал адвоката, козырял альбомом своих вырезок, дохлой крысой на
веревочке и другими сокровищами манекенов. Менты туго соображали, прелагали
мне поехать с ними на "дело" или рассказать кто меня подучил продавать
потное. Я согласился.
Вместе мы состряпали целую оперу "ДОНОС НА САМОГО СЕБЯ" с танцами и
пантомимой. Один мим мне очень даже понравился. Он был похож на колбасу.
Суть дела от этого, впрочем, нисколько не прояснилась.
Ничего не добившись, служители закона сбросили на меня со шкафа судью в
парике и мантии и дюжину присяжных из малообеспеченных слоев населения.
Среди них были и отец русской демократии, и гигант духа, и жестянщик, и
хулиган, и пьяница, и базарная торговка, и даже один директор
водно-моторного клуба "Нырок" в тельнике, без штанов, во вьетнамках.
Директор держал в одной руке ведро водки, а в другой цепь, на которой
бесились пять парнокопытных пидорасов. Я понял, что сейчас мне не
поздоровиться.
Судья уселся на свое место в кипящий котел. Присяжные начали
подбрасывать дров. Директор и пидорасы заскучали. Это и было самым страшным.
Скучающий пидорас способен пропустить мимо своих слоновьих ушей любые
смягчающие обстоятельства дела. Высшая мера мне была обеспеченна за то
потное, что продавал не я, а жертвы серебряного века русской поэзии. Я уже
приготовился давиться семнадцатью шариками красного цвета и шестью
оранжевого, как разварившийся до кашицы судья выплеснулся из котла и потек,
заливаясь в отверстия в присяжных. К чему это было, я понял только тогда,
когда гоблины посадили меня в лифт и любезно сообщили на какую кнопку мне
надо нажать, чтобы вернуться домой. На прощание один из гоблинов все таки
звезданул мне дубинкой в лоб и сказал:
- Скажи спасибо своей патронажной сестре, что мы не закопали тебя в
стеклянный песок.
Я вздохнул с облегчением - редакция обо мне не забыла и выручила.
Ужасно даже представить себе, если бы мне пришлось подписывать протокол в
участке или договор в аду. Что чернилами, что кровью я вывел бы одно только
каракулеобразное, нисколько не подтверждающее мое согласие с вышенаписанным
и поставило бы под сомнение развитие событий по любому направлению что
ментовскому, что бесовскому. А и тем и другим ясная перспектива будущего
клиента важна до крайности, да и самому клиенту не безразлична.


11

Квартирная хозяйка не хотела пускать меня. Так безобразна была шишка,
выросшая у меня на лбу. Узкоглазая женщина просто не узнала меня - своего
давнего постояльца. Только, когда я спел бестолковой нацменке арию