"Александр Агафонов(Глянцев). Записки бойца Армии Теней " - читать интересную книгу автора

наказ.
Потом бабушка привезла меня, вместе с чемоданчиком, в Москву. На первом
этаже крытого пассажа, в одной из комнат с табличкой Красного Креста, мне
был выдан полотняный мешочек с документами. Его надо было носить на груди.
Среди бумаг в нем была книжечка в красном переплете с золотым тисненным
гербом с серпом и молотом и надписью "Заграничный паспорт СССР".
Я уже умел читать по слогам. Сколько раз я украдкой вынимал эту
книжечку, чтобы полюбоваться надписью и гербом! Раскрывая её, растягивал
сложенный гармошкой твердый листок бумаги: с него на меня удивленно смотрела
пухленькая мордашка. В нашей квартире не было зеркала, но я понял, что это
было моим лицом. Во вкладыше было написано много, но мелко. Зато моя фамилия
"Агафонов" была выведена красивым крупным почерком и легко читалась. Было
много подписей и печатей. Мне запомнилась четкая подпись красной тушью:
"Ягода".
Когда меня бабушка вновь усаживала в вагон, но на этот раз оставалась
на перроне, я сопротивлялся и рыдал, упрашивая её ехать вместе со мной.
- Я уже старенькая, останусь здесь. А ты поедешь к маме и папе,
пробудешь там не-много и вернешься. Я буду тебя ждать!

* * *

Иногда нашу группу ссаживали с поезда, на автобусах отвозили в дома,
там купали, кормили, укладывали спать, чтобы затем через день-два отправить
опять в путь. Менялись и наши сопровождающие. Первая остановка была в
Варшаве. Люди там говорили на мало понятном шипящем языке.
Вторая остановка была в Вене. Здесь взрослые разговаривали так, что ни
мы их, ни они нас понять не могли. В двух- или трехэтажном доме нас
разместили в большой комнате, где стояли кровати и длинный стол с
табуретками вокруг. Принесли вареный картофель с подливой и кошелку темного
хлеба, похожего на наш ржаной. Но когда мы поднесли его ко рту, в нос ударил
какой-то незнакомый запах. Мы, как сговорившись, тут же с отвращением
отбросили его от себя. Мы не знали, что такое тмин, и были возмущены: нам
дали "провонявшийся" хлеб!!! Затем дружно схватили корзину, подбежали к
раскрытому окну и с размаху выкинули её в сад: что с ними зря объясняться?!
Всё равно не поймут. Присутствовавшие взрослые даже рты пораскрывали от
недоумения.
Надо сказать, что возбуждены мы были еще до того: во-первых, нас
поразило, что взрослые нас не понимают. Во-вторых, незадолго до обеда, когда
нас привели после бани, в нашу комнату забежали какие-то дети. Они стали нас
дразнить, кривляться и обзывать, по-видимому, очень обидными словами.
Произошла потасовка. Кому-то влепили в глаз, кому-то разбили нос, губы.
Кровь! Мы осатанели. С криками: "Полундра! Наших бьют!" мы все разом,
гуртом, тесно сомкнувшись плечами, по-бычьи наклонив головы, плотной
шеренгой ринулись в бой. Мы погнали перед собой этих выхоленных, в
коротеньких штанишках на подтяжках, в длинных белых носках-гольфах с
кисточками по бокам, чужих и наглых мальчишек-буржуйчиков. Вышибли их из
нашей комнаты, и помчались за ними по длинному коридору...
На крики и визг прибежали взрослые. Порядок вскоре был восстановлен, мы
были водворены в нашу комнату.
Мы были горды своей победой. И вдруг, этот "провонявшийся" хлеб!