"Василий Прохорович Агафонов. Неман! Неман! Я - Дунай! " - читать интересную книгу автора

не получил замечаний. Во время занятий полковник Козачек обычно находился в
центре манежа и оттуда зычно подавал команды. Тут он покинул свое место и
подошел ко мне:
- Да вы, Агафонов, стали настоящим кавалеристом. Поздравляю!
В кавалерийских частях никакие деловые, боевые и все иные качества не
могут заменить умения ездить верхом. Авторитет любого командира начинается с
конной подготовки. Я это понимал, понимал это и Сергей Борисович, а потому
столь велико у меня было желание овладеть всеми сложностями верховой езды, а
у него - сделать из меня настоящего конника.
Так был сдан первый экзамен. Но он оказался не самым трудным.
Предстояли зимние двусторонние учения с войсками, и я целые дни проводил в
эскадроне связи дивизии или в подразделениях связи полков.

* * *

Учения планировались на тему "Марш кавалерийской дивизии в предвидении
встречного боя", и начались они в конце февраля. Как назло, накануне подошла
моя очередь заступать оперативным дежурным по штабу дивизии, так что в
первый день я не мог быть непосредственно в подразделениях. Правда, для
связи с разъездами были развернуты две радиостанции. Казалось, особых
осложнений в нашей работе быть не должно. Но так только казалось. Прошел
час, другой, третий... От разъездов - ни одного донесения. Начал
волноваться, а тут еще вошел сам командир дивизии, комбриг Георгий Иванович
Кокорев, и прямо с порога:
- Как связь с разъездами, капитан?
- Пока донесений нет, товарищ комбриг...
Кокорев нервно кусает нижнюю губу, его черные усы зловеще двигаются. А
уж если у Кокорева двигаются усы, хорошего не жди.
- Пока?! - взрывается комбриг. - Да их и ждать нечего, ваших донесений!
Радисты спят на дежурстве!
- Этого не может быть, товарищ комбриг, - с отчаянием говорю я.
- Не морочьте мне голову! Только сейчас там был комендант и видел, что
радист спит. Идемте! - приказывает комбриг и четко, будто исполняя команду,
поворачивается кругом и направляется к двери.
Подходим к радиостанции. Как только открыли дверь, радист вскочил и
доложил, что до сих пор не связался ни с одним разъездом.
- Сам черт не разберет, кто из вас прав, - проворчал комбриг и, отругав
для верности и меня и коменданта, ушел.
Думаю, радист не заметил коменданта по "принципиальным" соображениям:
видимо, тот назвал его связистом, а радисты этого не любили. Так оно было
или иначе - точно сказать не могу. Однако нас с командиром дивизии радист
заметил немедленно, до того, как мы к нему обратились. Но признаюсь, в то
время меня мало волновали эти психологические тонкости.
В шесть часов утра появился полковник Козачек. Я доложил, что
радиосвязи с разъездами нет. Освободив меня от дежурства, начальник штаба
спокойно сказал:
- Езжайте-ка, капитан, в передовой отряд. Разберитесь, в чем там дело.
Пока я сдавал дежурство, неугомонный Козачек носился по штабу; с его
появлением все пришло в движение.
Заметив, что я взялся за ручку двери, Сергей Борисович дал мне