"Василий Прохорович Агафонов. Неман! Неман! Я - Дунай! " - читать интересную книгу автора

инеем окна, подсвечивает откуда-то снизу, из-под сугробов.
Только вокзал щедро разбрасывает свет во все стороны. Густое белое
облако застряло в его двери, и туда непрестанно ныряют людские фигуры. А
высоко в черном небе застыли клубы крутого пара. Сквозь тяжелое шипение
пронзительно всхлипывают паровозы.
На перроне нелюдно: провожающие, не дожидаясь сигнала отправления,
спешат вернуться домой. Холодно. Да и час поздний. В вагоне тепло, пассажиры
уже освободились от тулупов, поддевок, платков и напоминают людей, только
что вернувшихся из бани. Сидят распаренные.
За окном вздрагивает колокол, и наш состав медленно набирает скорость.
Впереди - сотни верст пути, а в конце его - незнакомый Новоград-Волынский.
Переезды не были для нас редкостью: переводили из одной части в другую,
иногда даже из одного рода войск в другой, так что мы в конце концов
привыкли к кочевому образу жизни.

* * *

Задержавшись в Москве на два дня, я прибыл к месту назначения под самый
Новый год. День облачный, серый. Низкие рваные облака кружат по горизонту.
Пронесется по улицам ветер - и сразу запахнет мокрыми заборами и прелой
сырой листвой. Дорога уныло чавкает черной грязью. Кое-где по канавам да в
плотных зарослях жухлой травы сохранились клочки непрочного снега.
Добравшись до штаба дивизии, я представился начальнику штаба полковнику
Козачку. Сергей Борисович Козачек как-то сразу располагал к себе. Во время
разговора он часто улыбался, охотно отвечал на вопросы, поинтересовался моим
семейным положением.
С. Б. Козачек (фото 1966 г.)
- Как только примете дела и немного обвыкнете, дадим отпуск, съездите
за семьей, - пообещал начальник штаба. - Без семьи трудно спокойно
работать... А впрочем, скажу по секрету, но только, пожалуйста, не
пугайтесь: работать спокойно у нас вообще трудно - кавалерия!
По всему было видно - Сергей Борисович очень любил конницу и гордился
своей принадлежностью к ней. Небольшого роста, плотный, он расхаживал по
комнате, позвякивал шпорами и дружески внушал мне:
- Кавалерия, товарищ Агафонов, самый маневренный род войск. Запомните,
она может вести бой и в пешем строю. В этом случае главной становится
проводная связь. Но как только оборона противника будет прорвана и последует
команда: "Коноводы, лошадей!" - бросайте свою проволоку и переходите на
радио.
- Все понятно, товарищ полковник, постараюсь быстрей войти в курс дела.
- А насчет своего "пехотного происхождения" не волнуйтесь, мы вам
поможем. В седле сидите крепко? - поинтересовался Сергей Борисович.
В седле я сидел крепко, но для кавалериста этого мало. Два-три раза в
неделю по утрам проводилась конная подготовка с командным составом штаба
дивизии - манежная езда, преодоление препятствий, изредка рубка лозы и
полевая езда. Теперь на этих занятиях полковник Козачек особое внимание
уделял мне. И уже через месяц-полтора он то и дело подавал команду:
"Агафонов! Бросить стремя, руки в стороны, галопом на препятствия!"
Однажды я хотя и лихо прошел препятствия, но клюнул носом в гриву коня.
Заметив это, начальник штаба потребовал повторить упражнение. На этот раз я