"Василий Прохорович Агафонов. Неман! Неман! Я - Дунай! " - читать интересную книгу автора

занять рубеж обороны вдоль границы, в непосредственной близости от нее,
оставив от каждой дивизии в лагерях в районе Казлу-Руды лишь по одному
полку; штаб армии передислоцировать из Каунаса на командный пункт в форт " 6
(он сохранился еще со времен первой мировой войны и представлял собою
бетонированное помещение с надежными перекрытиями), там же развернуть и
армейский узел связи; войскам выдать боеприпасы. Покинув лагерь в
Казлу-Руде, соединения скрытно заняли оборону вдоль границы с Восточной
Пруссией на участке протяженностью около ста километров.
Весь день 19 июня я занимался отправкой имущества и средств связи в
форт " 6. Вечером туда же выехали комбат Залман Моисеевич Рошаль и почти все
командиры отдела. Домой я вернулся поздно, дети и жена уже спали. Зашел на
кухню. Чайник еще горячий, - значит, жена ждала. В передней раздался звонок.
З. М. Рошаль (фото 1960 г.)

Столь поздним гостем оказался начальник разведывательного отдела
подполковник Алексей Андреевич Сошальский. Он и прежде бывал у нас, но такой
поздний визит насторожил меня.
А. А. Сошальский (фото 1942 г.)

- Проходи на кухню, Алексей Андреевич. Сейчас разбужу Веру. Поужинаем.
- Не надо. Я на минутку. Забрел на огонек...
Мы прошли на кухню. Из чайника уже валил пар, предупредительно
погромыхивала крышка.
- Что-нибудь случилось, Алексей Андреевич? Ты чем-то встревожен...
Сошальский, всегда спокойный и даже чуточку самоуверенный, сейчас
действительно был не то озадачен, не то растерян.
- Алексей Андреевич, может, чайку?
- Чайку можно, чайку даже обязательно, - скороговоркой отозвался он.
Я налил чай. Сошальский обхватил руками свой стакан, словно желая
согреться, и тихо спросил:
- Ты слышал о разведчиках из 23-й дивизии?
Я знал, что артиллеристы-разведчики из 23-й дивизии по заданию штаба
армии проводили в районе Кальварии разведку по линии границы. Впотьмах
машины проскочили государственную границу и влетели в Сувалки. Немецкие
офицеры не стали чинить нашим никаких препятствий, только предложили
покинуть Сувалки. Возвращались разведчики уже на рассвете. Вдоль всей дороги
виднелись надписи: "Запретная зона!", "Не ходить!", "Стреляю!".
В этой истории меня успокаивало то, что немцы легко отпустили наших
разведчиков. Я сказал об этом Сошальскому.
- А меня, Василий Прохорович, это как раз больше всего и беспокоит.
Боюсь, остались считанные дни... - Алексей Андреевич не произнес слова
"война". В то время мы суеверно его избегали. - Если бы немцы задержали
наших, - продолжал Сошальский, - начались бы комиссии, разбирательства... А
это, видать, уже не входит в их планы. У них все решено и готово. И
последний перебежчик называет точную дату - воскресенье.
- Но, Алексей Андреевич, уже была одна точная дата - 15 июня, -
постарался я успокоить Сошальского, а главное, самого себя.
- Была. Но это ни о чем не говорит. Немцы могли узнать, что нам стала
известна та дата, и изменили ее. Возможно, этим они пытаются сбить нас с
толку. - Сошальский встал, подошел к окну, распахнул его. - Смотри, ночь-то