"Эмиль Ажар. Голубчик (роман) " - читать интересную книгу автора

вечер в номере он забрался ко мне под одеяло и приголубил, вот почему я
назвал его
Голубчиком. А мадемуазель Дрейфус из Гвианы, и ее так зовут из
франкоязычных
соображений, постольку поскольку там очень чтят облыжного капитана
Дрейфуса
- который на самом деле ничего не сделал --- за все, что он сделал для
страны.
Я бы охотно продолжил беседу, и в конце концов мы бы, возможно,
подружились. Не зря же между нами росло взаимное непонимание - залог того,
что у людей много общего. Но комиссар заметно утомился и смотрел на меня
почти с ужасом, это сближало нас еще больше, поскольку и я его жутко боялся.
Однако он нашел в себе силы проявить еще немного внимания и спросил:
- А налог за автомобиль у вас уплачен?
Этот налог я аккуратно плачу каждый год для поддержания духа, чтобы
чувствовать, что могу вот-вот купить автомобиль. Так я и сказал комиссару и
прибавил:
- Давайте как-нибудь в выходной сходим вместе в Лувр, хотите?
Он испугался еще больше. Я его заворожил, это ясно. Классический
случай. Он сидел, а я ходил кругами, как бы невзначай подступая к нему все
ближе, целых полчаса я кружил, а он следил за мной с неотрывным интересом.
По натуре я привязчив. И всегда испытываю потребность кого-нибудь опекать, с
кем-нибудь делиться. А чем комиссар полиции хуже кого-нибудь другого?
Правда, у него был смущенный вид, может, оттого, что я ему нравился. В
таких.случаях люди отводят глаза. Как от нищего бродяги. Взглянуть прямо
неловко, вот и смотришь в сторону. Однако еще великий французский поэт
Франсуа Вийон предсказывал: "О люди - братья будущих времен..."(Первая
строка из "Баллады повешенных" Франсуа Вийона.) Стало быть, знал: придут
такие времена.
Комиссар встал:
- У меня обед.
Открыто пригласить меня пообедать он не осмелился, но я уловил его
мысль. Я взял карандаш, бумагу и написал свои имя и адрес: может, как-нибудь
заглянет патруль.
- Мне было бы приятно. Полиция обнадеживает.
- У нас туго с кадрами.
- Понимаю, самому, бывает, туго приходится.
Комиссар поспешно пожал мне руку и отправился обедать. Я намеренно
выделяю обед, чтобы подчеркнуть, что я не сбился и продолжаю начатую тему о
"яствах земных".
Итак, предстояло отыскать другую пищу для Голубчика: скармливать ему
мышей и морских свинок я не мог - мне делалось дурно. У меня вообще очень
чувствительный желудок.
Все это я и изложил отцу Жозефу. Как видите, я необыкновенно
последователен, и это главная моя беда.
--Я не способен накормить его. При одной мысли, что несчастная белая
мышка будет проглочена, меня мутит.
- Кормите серыми, - предложил священник.
- Серые, белые - все равно тошнит.
- Накупите их побольше. Тогда перестанете различать. Вы так относитесь