"Эмиль Ажар. Псевдо" - читать интересную книгу автора

общественного мнения убеждали его в том, что он фигура реальная и внушает
веру. Тогда он верил, что действительно и прочно существует. Его зовут
господин Депюсси, у него красивое лицо - избирательное и широковещательное,
а на телеэкране, да при хорошем освещении, и вовсе совсем как живое.
Какое-то время он еще продержится, и это все, что от него нужно.
Каждый раз, когда я его вижу, мне хочется чихнуть, чтобы напугать его.
Но если я чихну, тут же на его место поставят такого же, зато я буду раскрыт
и под подозрением по поводу реформаторских и мессианских тенденций, как
Плющ.
Знаете ли вы, что в Осло Норвежская академия ищет безрукого и безногого
глухонемого, который не привнес бы никакого вклада в историю нашего времени,
чтобы вручить ему Премию мира?
Господин Депюсси принимал нас - я часто говорю о себе во множественном
числе - в полной неподвижности, кстати, полной музеев и шедевров. Вокруг
меня была куча других предметов, но я был очень спокоен и не чувствовал
страха. Я не говорю, что все предметы - скрытые тигры, которые вот-вот на
меня набросятся. Я так не говорю, потому что избрал скромность и
осторожность. Мне хочется вернуться в Лот, подальше от мира. Там я лучше
себя чувствую больным, чем здесь.
- А, господин Ажар, кажется, вы собираетесь дать нам новую книгу?
Дать нам, вы представляете себе? Я сочная груша и живу только для их
услаждения.
- Вы здесь не со вчерашнего дня, господин Ажар...
- Да, я пишу. И еще наблюдаю. Я прохожу курс лечения, если угодно, но
поскольку я веду себя нормально и хожу на свободе, то это бросается в глаза.
Я живу с психами, чтобы научиться соответствовать. Так, по крайней мере в
Париже, мне вернут водительские права.
Я поработал еще над мадам Розой, потому что мне не хотелось с ней
расставаться, после "Всей жизни впереди" она стала для меня вроде матери со
своим склерозом. Я, значит, вскарабкался на шесть этажей вверх без лифта,
чтобы побыть с ней по месту ее проживания, и дышал еще тяжело.
Я громко дышал.
- Осторожно! - завопил господин Депюсси. - Задерживайте дыхание,
ей-Богу! Вы же на меня дуете! Я разлечусь в пух!
- Я не обязан соблюдать вашу конституцию и ваше устройство, - сказал
я, - и отказываюсь задерживать дыхание, чтобы продлить существующий порядок
вещей. Мы, левые, нам стоит только дунуть, и мы все разнесем, каждый знает.
Алиетта положила мне мягкую руку на плечо:
- Не говори так, Алекс, ты себя напугаешь.
Господин Депюсси выглядел потрясенным.
- Вы левый? - спросил он меня почтительно, поскольку был правым и
поэтому нуждался в моих услугах.
- Я не политик, - сказал я, - поскольку я не царствую.
Но я и не человеконенавистник. Среди шизофреников мизантропов нет. И
никогда не было. Они получаются такими от любви.
Я неспособен на ненависть, потому что овощи вроде меня никого не
ненавидят.
Я настолько дергался из-за своих гуманитарных мыслей, что господин
Депюсси начал пылить и дымиться. Я ясно это видел, что доказывает, что он
был еще безумней, чем я думал.