"Эмиль Ажар. Псевдо" - читать интересную книгу автора

- Одна моя тетка в тысяча девятьсот двадцать шестом выиграла конкурс
красоты на Мартинике.
- Послушайте, Павлович, не морочьте нам голову. Мы сами психиатры.
Хватит препираться. Пишите. Книгой больше, книгой меньше... Хоть выпустите
пар... и хватит мазать всех грязью. Все-таки у нас были Бетховен и Моцарт.
- Да, но Бетховен и Моцарт еще могут стоить нам двухсот миллионов
трупов, если китайцам, например, они не понравятся, а мы станем эту парочку
защищать.
- Хватит цепляться к деталям. Вы не можете всю жизнь кочевать по
больницам, тут не хватит ни страховки, ни денег вашего дяди. Пишите, какие к
вам могут быть претензии, вы же признаны психом с тех пор, как принялись
каждый Божий день вызывать на помощь полицию.
- А что это доказывает? Миллионы людей каждый день зовут на помощь.
- Да полно вам. Психи - да. А миллионы других людей сидят и не
рыпаются, потому что они в здравом уме и знают, что звать на помощь
бесполезно. И даже опасно, потому что можно и получить.
Я молчал. Это правда, есть у меня одна небольшая проблема. Каждый раз,
едва покажется солнце, я зову на помощь. Я хватаю телефон и звоню в Красный
Крест, в Католическую помощь, Великому французскому раввину, малому
французскому раввину, в Объединенные Нации, Улле-Богоматери, но поскольку
все уже в курсе и собственными глазами видят, что встает новый день, и по
той же причине завтракают, я натыкаюсь на повседневность, и снова все по
нулям.
И тогда я становлюсь удавом, белой мышкой, доброй собачкой, чем угодно,
чтобы доказать, что я тут ни при чем. Отсюда изоляция и лечение для введения
в норму. Я не сдаюсь, заметаю следы, бегу от себя. Пепельница, нож для
бумаги, неодушевленный предмет. Неважно что, лишь бы было что-то
безответственное. Вы считаете это безумием? Я - нет. По-моему, это
закономерная оборона.
И то правда, они пытались мне помочь. Рылись в моей помойке, пытались
докопаться до сути. Кто-то из исследователей обнаружил, что в четыре года я,
играя, убил котенка, и с тех пор у меня чувство вины, угрызения совести,
ненависть к себе. Я переношу ее на Освенцим, Пиночета, ГУЛАГ - и все прочее
годится на то, чтобы я сам выглядел чище. И главное, не геноцид и не камеры
пыток. Все дело в котенке.
Это мне совершенно не помогло - ко всему прочему еще добавился котенок.
- А если меня напечатают, вы меня выпустите?
- Мы вас отпустим домой когда угодно. Раз в неделю будете заходить
отмечаться.
Я в знак согласия только кивнул, но с оттенком сомнения. Мои ответы
часто записывались на магнитофон, для последующего изучения, а кивки - нет.
Я не мог ничего обещать, не посоветовавшись с Алиет.


***

А лиетта закончила филфак и поступила продавщицей в супермаркет, а
потом по моему совету стала испанской королевой - и, таким образом, получила
доступ к социальному страхованию и оплате больничных листов. Я три месяца
натаскивал ее по истории Испании, потому что псих-больницы переполнены и