"Н.Агаянц. Дело о бананах " - читать интересную книгу автора

- Кто это? - шепотом поинтересовалась его жена.
- Понятия не имею... Может, вернуть ему бутылку?
- Да перестань! Я, между прочим, обожаю шампанское.
Официант терпеливо переминался с ноги на ногу.
- Открывайте! - отважился Леспер-Медок. К нему возвращалась обычная
беспечность...
Человека, который обласкал своим вниманием корреспондента "Ля пресс",
звали Дьосдадо. В семье лавочника Сумарраги он был тринадцатым ребенком. И
единственным долгожданным мальчиком. Потому так и нарекли родители
младенца - Богоданный. Родители втайне надеялись также, что благочестивое
имя обеспечит их отпрыску защиту и покровительство Всемилостивейшего Творца.
Увы, смолоду от судьбы ему выпадали лишь шишки да синяки, а накопленных
денег и доли наследства, доставшейся по смерти отца, хватило лишь на то,
чтобы открыть магазинчик готового дамского платья "Парижанка". Дела пошли
довольно неплохо. Да и торговать нарядами - одно наслаждение! Можно вдоволь
пялиться на симпатичных сеньорит. Перекинуться с ними шуткой, а то и
условиться о свидании. Кое с кем из своих клиенток - из тех, кто
посговорчивее, - Дьосдадо стал появляться в кино, на футболе, в ночных
клубах. Развлечения кончились, когда худышка Луисита, шмыгая покрасневшим
носом, сообщила, что ждет от него ребенка. Пришлось повести ее к венцу, хотя
и не о такой супруге мечталось. А тут еще новая напасть - в одну ночь
сгорела "Парижанка". Почти весь товар был попорчен огнем и пожарными.
Немногое, что уцелело, Дьосдадо продал с лотка. Купил по случаю подержанный
"форд" - заделался таксистом. Но несчастья его продолжались: как-то,
возвращаясь из последнего рейса, спьяну - вместе с машиной-кормилицей - он
свалился с моста в реку. Чудом остался жив. Спасибо еще, что жена перед этим
надоумила застраховать старую колымагу. Премию по страховке и небольшие
сбережения Дьосдадо долго держал в банке в неприкосновенности, перебиваясь
случайными заработками, пока не приглянулась ему самоходная баржа. Решил:
"Займусь речным извозом. Прибыльно. Привольно". Подлатал посудину, подкрасил
и любовно вывел на носу крупными буквами - "Луисита". Вот тогда-то Луисита и
выкинула номер: сбежала с бродячим цирком - изображать дамочку, которую
фокусник под ахи и охи доверчивых зрителей распиливает на части. Погоревал
Дьосдадо, да делать нечего! - отвез сынишку, восьмилетнего Каликсто, к
сестрам в Сан-Лоренсо, продал хибару и переселился на баржу, которая без
малого шесть лет служила ему плавучим домом. Так и бродяжничал вверх и вниз
по Паране. Возил все что придется: пшеницу и гранитные плиты для надгробий,
мочевину и славное "винотинто" в бочках. На стоянках все охотнее
прикладывался к бутылке. Людей сторонился. Из-под лохматых бровей угрюмо и
недоверчиво посверкивал желтыми - в прожилках - белками глаз. Зарос
бородищей. Пообносился. Одичал. Однажды его наняли, чтобы доставить какие-то
ящики в Санта-Фе. Сопровождали груз немногословные парни - больше слушали,
чем говорили. А Дьосдадо вдруг разболтался, хватив горячительного. С лютой
злобой клял все и вся, кричал, что дай ему волю, он бы навел порядок в этой
проклятой стране... Прошел месяц, и его разыскал один из тех немногословных
парней. Притащил выпивку. А после того как Дьосдадо, накачавшись, опять
распалился, оборвал его: "Не ори - словами ничего не докажешь. Действовать
надо", - и предложил вступить в ряды "Антикоммунистического Альянса
Аргентины". "Ты, Сумаррага, уже помог нам один раз, - добавил он. - В
ящиках, переправленных тобой в Санта-Фе, было оружие. Тогда мы малость