"Дарья Агуреева. Умножение скорби " - читать интересную книгу автора

порочных наклонностей, без детей и без прошлого... Покончим с без и
посмотрим, что у нас в наличии. Молодость, хотя бы как констатация факта.
Безусловная привлекательность. Кое-какое образование. По крайней мере, никто
не обвинит нас в пошлости, вульгарности, серости и этакой настырной
глупости, которая что-то сильно распространилась. И что же при этом?
Одиночество! Комплексы! А вокруг? Вокруг какой-то хаос, разврат! Эти жуткие
девицы кривили свои грязно красные губы и вздыхали над моей наивностью:
"Любовь? Деточка, сколько тебе лет?" Ты оглянись, что творится! На них же
пробу ставить негде! Ведь они в подметки нам не годятся! Или у меня мания
величия? И главное - мне тошно от всех этих их приключений. Я ухожу в
монастырь! Понимаешь, я бы еще успокоилась, если бы у этих дур были хоть
какие-то романы. Так ведь нет! По-мой-ка! А эти дебилы, то есть кавалеры!
Скоты! Самые настоящие!
- Печально, - прервала я ее гневный монолог.
- Машенька! - она притихла. - Разве это нормально? Да плевать мне на
пустоту, но ведь чем ее забивают! Зачем? Зачем так над собой измываться?
- Ты у меня спрашиваешь? - усмехнулась я.
- Мне страшно, - она совсем сникла.
- Мне тоже, - почти искренне призналась я.
- Вот наши родители. Холят нас, лелеют, ни в чем не отказывают. И что
же? Мы тоже будем в этой вонючей луже? Все! В монастырь!
- Может, обойдется? Зачем прятать голову в песок?
- А чем мы лучше других? - теперь уже она усмехалась.
- В конце концов мы пока что не спускались с лестницы.
- И не будем! - Нина опять начала злиться. - Я лично никогда не стану
такой, как эти псевдоджульетты.
- Уговорила, - я стиснула ей руку. - Мы проживем долгую жизнь старых
дев, остервенеем и сдадимся в какой-нибудь дом престарелых.
- Маш, - она вдруг изменилась в лице. - Со мной что-то не так.
- Что? - я даже испугалась, до того странно блестели ее глаза. Она мне
показалась бледной, нездоровой и чудовищно хрупкой. Может быть, она уже
тогда чувствовала, чем все это закончится, ощущала на себе дыхание бездны?
- Я и двух минут не могу спокойно просидеть! Изо все сил сдерживаюсь -
никак! Это что-то невероятное! - она умоляюще шарила горящим взглядом по
моему лицу.
- Да что такое? - повысила я голос.
- Это Саша, - она отвернулась.
- Какой еще Саша? - оторопела я.
- Морозов.
- А! Этот псих опять что-то ляпнул?
- Да нет. Я... Вообще-то я не знаю, что происходит, - она путалась под
моим внимательным взором. - Я не могу его видеть, понимаешь?
- Еще как! - кивнула я.
- И не видеть тоже, - еле слышно закончила она.
Непосвященным трудно понять, в какой шок повергало это заявление. Слова
Нины буквально подкосили меня. Итак, моя Нина оказалась неравнодушной к
нашему однокурснику. Александр Морозов, безусловно, был яркой фигурой. Сам
по себе, не благодаря намеренной бледности остальных. Невзрачность его
внешности с лихвой компенсировалась звучным спокойным голосом, которым он
вещал неблагодарным слушателям свои отнюдь не банальные идеи.