"Михаил Ахманов. Тень Ветра (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 1)" - читать интересную книгу автора

колен!
Снова наступило молчание, и длилось оно столько мгновений, сколько
нужно бойцу, чтоб метнуть в цель четырежды четыре ножа. Затем Чоч произнес:
- Ты очень заботишься об этом ко-тохаре... Почему отец мой?
Наклонившись, Чочинга положил верхнюю пару рук на мощные плечи сына.
- Пока уши твои на месте, внимай и запоминай - ибо наступит время, и
ты возвратишься из леса к женам своим и умма Чулуту, повесишь свое ожерелье
на щит, прислонишь к стене копье и сядешь здесь, на циновке Наставника. А
Наставник, как я говорил, должен понимать людей, и первым из них - себя
самого. Подумай же, сын мой, что ищем мы, к чему стремимся, путешествуя из
тьмы во тьму, из материнского лона в Пещеры Погребений? Все просто, так
просто! Для женщин дороги любовь и дети, для мужчин - почет и слава. Где
ищет их молодой воин? В лесу, и слава его - убитые враги и враги
побежденные, коим даровал он жизнь, отрезав палец или ухо. Но когда воин
стар и мудр, когда потерял он счет убитым врагам, когда ожерелье его
волочится по земле, в чем его слава? В чем гордость его и почет? В
учениках, сын мой, в его учениках!
Придет день, и Две Руки вернется в Правобережье - а может, ему суждено
пройти другой тропой, из тех, что ведут к Искрам Небесного Света... Кто
предскажет сейчас его судьбу? Он вернется в свой мир и будет жить со своими
людьми, но будет меж них тенью ветра, разящим клинком - самой высокой
травой среди трав, самой быстрой змеей среди змей, Самой могучей птицей
среди птиц. И удивятся люди, и спросят: почему ты таков? И он ответит:
потому, что старый тай Чочинга был моим Наставником... Есть ли большая
слава для меня? И больший почет?
Он смолк.
Чоч, крепко стиснув широкие отцовские запястья, всмотрелся в лицо
Чочинги, свел на переносье густые брови и произнес:
- Пусть копье твое летит до Небесного Света! Ты все сказал, отец мой?
Все, что должен я знать о тебе, о себе и о юном воине Две Руки?
Чочинга усмехнулся и прикрыл глаза.
- Нет, конечно же, нет! Я не сказал самого главного - что люблю его.
Как тебя, Чоч, как твоего умма Чулута, как твоих сестер и ваших детей.



Глава 4

Дику Саймону снились сны. Последний, предутренний, был особенно ярким,
хотя и беззвучным - будто знакомый видеофильм, который смотришь в десятый
или в сотый раз, пывернув рукоятку громкости на ноль и заранее предугадывая
все реплики актеров.
Но реплик в том сне было немного.
Он видел первый свой бой, видел поляну в лесу, широкую прогалину,
спускавшуюся к медленным темным речным водам; берег реки порос корявым
кустарником хиашо, а с других сторон вздымались над поляной огромные
деревья чои, с бурыми могучими стволами, которые и трем воинам не
обхватить. Еще выше, над деревьями, травами и рекой, нависало бирюзовое
небо, и яркий диск Тисуйю застыл в нем круглым ослепительным зрачком,
словно некий любопытный демон рассматривал все творившееся на поляне - там,