"Михаил Ахманов. Тень Ветра (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 1)" - читать интересную книгу автора

то еда или сон, тренировки или поединки, занятия с компьютером или прогулка
с Чией - представлялось будто бы погружением в вечность. Иногда время
ускоряло ход и даже неслось галопом, так что те же самые события, уроки и
трапезы, поход за водопады или танец на раскаленных углях и головоломные
прыжки в песчаной яме делались соразмерными с тем внутренним отсчетом
часов, минут и секунд, который Дик инстинктивно вел про себя. Но бывало
так, что время словно проваливалось куда-то, уподобляясь водным потокам,
грохочущим на окраинах Чимары. Вот струя ударила о верхний уступ; миг - и
она уже на нижнем, но в это неуловимое мгновение вместился целый месяц или
целый год... И лишь взирая на два уступа, меж коих был совершен
стремительный прыжок, сообразишь: вот - прошлое, вот утро, когда
возвратился отец, а вот - настоящее, вот нынешний день, не отмеченный ничем
значительным и серьезным. Но куда же девалось все остальное? Все, чему
полагалось быть между "сегодня" и "вчера"? Или, если обратиться к событиям
глобальным, между текущей эпохой и Эпохой Исхода?
Дик размышлял над этими загадками с компьютером на коленях,
просматривая лекцию по сравнительной истории медиевальных времен и
современной эпохи. Перед ним на плоском экране сменялись карты, схемы и
чертежи, сопровождаемые текстом; иногда "Демокрит" снисходил до устных
объяснений, и его негромкий бас звучал внушительно и уверенно, как и
положено голосу педагога, знающего все обо всем - или хотя бы многое о
многом. Дик устроился на веранде, прямо на полу, наслаждаясь вечерней
прохладой, а рядом с ним сидела Чия, склонившаяся над кучкой прутьев и
сухой травы. Пальцы ее порхали розовыми мотыльками, что-то перевязывали,
сплетали, закрепляли, но окончательный замысел оставался пока неясным - то
ли кувшин, то ли высокая корзинка с ручкой, приделанной сбоку.
Монитор на коленях Дика мигнул, затем басистый голос "Демокрита"
принялся комментировать очередную схему. На ней была представлена
многоцветная карта Земли с обозначением стран и Спорных Территорий -
последние были закрашены в полоску, обычно в два, но кое-где в три и даже в
четыре оттенка. Судя по тому, что треть материков пестрела полосками,
спорить на Старой Земле любили и делали это с размахом, так что конфликт
охватывал целые государства и длился веками. Взять, к примеру, Соединенные
Штаты: вся страна была Спорной Территорией между неграми и белыми, а
кое-где в их противоборство вмешивались индейцы и лати-нос. В восточном
полушарии картина выглядела еще печальней, и Дик, обозрев ее, в немом
изумлении уставился на полуостров Крым, отмеченный полосками четырех
цветов. Ткнув в него пальцем, он запросил пояснений, и "Демокрит" начал
негромко перечислять те основания, какие имелись у греков, татар, украинцев
и русских, чтоб считать эту землю своей, и только своей; а значит, все
прочее население - захватчиками, агрессорами и узурпаторами.
Нескончаемое перечисление дат, войн и договоров вскоре наскучило Дику,
и он нажатием клавиши вернул урок в нормальное русло. Теперь карта
окрасилась в цвета Большой Десятки, а под ней зажглись названия и параметры
планет, избранных для основного потока эмиграции. Все эти миры были
землеподобными; гравитация колебалась в пределах трех-пяти процентов от
стандартной, состав атмосфер, климат, энергетический баланс и соотношение
воды и тверди тоже почти не отличались от земных. Что же касается названий,
то и они большей частью были земными, привычными. Мир, где доминировала
Россия, Россией и назывался, хотя имелось в нем еще с десяток стран -