"Михаил Ахманов. Тень Ветра (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 1)" - читать интересную книгу автора

снилось ни Цору, ни Цохани, ни остальным парням, промышлявшим за водопадами
крыс, жаб да рогачей... Наставник будет доволен, отец - горд, а Чия
наверняка поплачет, поволнуется, а потом уведет его куда-нибудь подальше от
Чиззи и остальных любопытных девчонок, чтоб расспросить о битве, разглядеть
страшные клыки и коснуться ладошкой его ран... Эта мысль - о тонких теплых
пальчиках Чии, о похвале Учителя и радости отца - будоражила Дика куда
сильней, чем сознание собственной ущербности. "Сражайся так, словно у тебя
четыре руки", - говорил Чочинга, и был безусловно прав.
Само собой, брата ему не хватает, отец - один-единственный, мать-сита
умерла, а вместо теита - тетушка Флори... Ну и что с того? Что с того, что
он - ко-тохара, неприкаянный и несчастный? Так считают тайят, но у людей с
Земли свои обычаи, а он все-таки земной человек! Хотя, говоря по правде,
уже немного тай... Или совсем не немного? Насколько? На четверть или
наполовину? И не превратится ли он в тайя совсем, спустившись в лес, в
воинский лагерь Теней Ветра?
Не превратится, решил Дик, покосившись на свои руки. Хотя бы потому,
что в Правобережье слово "ко-тохара", заимствованное из тайятского, имеет
совсем иной смысл. Так называют сына, старшего и единственного, наследника
имени предков, - а разве он не последний мужчина в роду Саймонов? Ричард
Саймон Две Руки, сын Филипа Саймона Золотой Голос и Елены Прекрасной!
Неплохо звучит...
Дик ухмыльнулся и ускорил шаги.

* * *

Вечером, когда его спина согнулась под грузом славы, он не выдержал,
сбежал из поселка вместе с Чией к пропасти - туда, где горный склон
черно-бурой стеной обрывался вниз, к прозрачным озерным водам. Учитель
хвалил его умеренно, в похвалах отца звучала тревога, а вот соседи
восторгались искренне и от души. В основном тайя, хозяйки жилищ: во-первых,
потому, что саблезуб, гуляющий в окрестностях Чимары, мог натворить всяких
бед; а во-вторых, кабанье мясо считалось деликатесом, и каждый понимал, что
Саймоны, со всей семьей и зверьем Наставника, не съедят его даже за
месяц-Мысль эта была правильной, и когда Чулут, сын Чочинги, кликнул клич,
три десятка мужчин тут же собрались за водопады, разделывать кабана. Этим
они и занимались до самого вечера, подбрасывая лакомые кусочки Шу и Ши.
Вообще-то у Чочинги и его погибшего брата Чу было две дочери и два
сына. Дочери давно хозяйничали в собственной хижине, и сыновья тоже были
женаты - но Чулут, кузнец и оружейник, жил в Чимаре, а Чоч, великий мастер
метать копья и рубить секирой, большей частью пропадал в лесах, поддерживая
боевую семейную славу. Дик как-то видел Чоча и убедился, что сын Наставника
- бравый воин: уши и пальцы целы, а Шнур Доблести свисает до колен.
Закат, пылавший над лесом, стал меркнуть, и на смену ему сквозь
зубчатые горные вершины проскользнула луна - бледно-серебристая, с темным
пятном у левого края, похожим на распластавшую крылья птицу. На западе -
там, где солнце утонуло в зеленой лесной чаще, - зажглись самые первые и
самые яркие искры Небесного Костра. Черная пропасть меж ними казалась
бездонной, но Дик знал, что вскоре ее заполнят столпотворение звезд,
калейдоскоп цветных огней и туманные призрачные спирали газовых облаков.
Ночи Тайяхата были тихими, теплыми и чарующе прекрасными.