"Михаил Ахманов. Тень Ветра (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 1)" - читать интересную книгу автора

подвигах; Ритуал Цамни определял правила игр и всевозможных искусств вроде
плетения циновок и кузнечного ремесла; своим Ритуалам подчинялись сражения
и схватки, празднества и оплакивание погибших, семейная жизнь и тонкие
связи, объединявшие человека и животных-друзей. Оскорбительным
телодвижениям и словам отводилось важное место в этом неписаном кодексе -
таким путем противника лишали уверенности либо приводили в ярость. Кроме
того, реакция на обиду и угрозу могла многое поведать о темпераменте воина,
о его характере, выдержке и упорстве. Впрочем, все это относилось к людям,
а не к питонам пятиметровой длины.
Дик, однако, продолжал изощряться в оскорблениях.
- Зеленая падаль! Скоро твой позвоночник повиснет на моем Шнуре
Доблести! Я сокрушу твои ребра, пробью череп, выдеру зубы, набью шкуру
гнилой травой! Чтоб сдох ты в кровавый закат! Чтоб ты лишился всех пальцев!
Пусть высохнет кровь на твоих клыках! Пусть...
Каа сделал стремительный выпад, Дик отскочил, его ремень впустую
свистнул в воздухе, гепарды в волнении взвыли. Новая атака! Дик опять
промазал, тогда как жесткая змеиная чешуя прочертила алый след над его
коленом. Ши заскулил - судя по всему, он являлся болельщиком Дика; Шу,
торжествующе встопорщив усы, поскреб задней лапой живот. Огромный питон
поднял верхнюю часть тулова над травой, согнул шею, уподобившись знаку
интеграла, и уставился на противника холодным завораживающим взглядом.
Удар! Дик подпрыгнул, живая зеленая колонна мелькнула под ногами,
кончик хвоста задел щиколотку.
- Чтоб не дожить тебе до дневного имени. Мокрица! - выругался он.
Но Каа оставался бесстрастен; такие проклятия его, само собой, не
задевали. Если же говорить о людях, а не о змеях, то утреннее имя человек
обретал в возрасте пяти-шести лет, и давали его старшие родичи, а до того
малыш звался просто одним из первых или вторых сыновей. Дневное имя
подросток получал от Учителя - к примеру, Дик был назван Две Руки и с
именем этим мог прожить до старости, если будет сопутствовать ему боевая
удача. Достигнув же преклонных лет, он удостоится права избрать вечернее
имя, с коим всякий воин-тай отправлялся в Погребальные Пещеры, оставив
родичам Прощальные Дары. Каа, друживший еще с дедом Чочинги, мог бы
похвастать целым набором вечерних имен, ибо век его был долог, как тени
высочайших вершин Тисуйю-Амата. А посему он не обиделся на глупого
человечьего детеныша, но лишь свернул тело упругой восьмеркой, приоткрыл
пасть с внушительными клыками и ринулся в новую атаку.
На сей раз удача Дика не обошла - питон промазал, зато ремешок оставил
четкую белую отметину на его хребтине, в полутора метрах от головы. Ши и Шу
разом взвыли: один - горестно, другой - с явным торжеством. Но в следующую
секунду их вопли перекрыло хриплое грозное рычание, и Дик, обернувшись, с
ужасом увидел, как из колючих багровых зарослей вылезает саблезуб.
Вероятно, он охотился там на крыс - его морда, похожая на кабанью,
была перемазана алым, а с клыков, длиной в ладонь и загнутых книзу, тоже
срывались красные капли. Жесткая щетина за ушами стояла дыбом, крохотные
глазки злобно сверкали, и под нижней челюстью, уродливой, точно
проржавевшая крышка сундука, свисали сосульки вязкой желтоватой слюны. Хоть
Дик и не встречался прежде с подобными тварями, но эти угрожающие симптомы
были вполне понятны: голодный и злой кабан мог впасть в яростное
неистовство, когда нет различий меж понятиями "пища" и "враг". Пожалуй, и в