"Михаил Ахманов. Тень Ветра (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 1)" - читать интересную книгу автора

По левую сторону поляны, за редкой порослью желтоватых коленчатых
стволов, похожих на земной бамбук, виднелись кровли других хижин, не таких
больших, как отцова, но тоже весьма просторных - не меньше, чем коттедж на
днепровском берегу, где тосковала сейчас в одиночестве тетушка Флори.
Кое-где над крышами вился дымок, и нос Дика улавливал незнакомые, но
вкусные запахи - там что-то жарилось, варилось и пеклось, и это "что-то"
походило на пирожки с мясом и на медовые коврижки. Решив, что с голоду
здесь не помрешь, Дик покосился на отца, ожидая, когда тот скомандует
разгружать машину.
Но Саймон-старший не торопился. Он стоял неподвижно, руки его были
согнуты и чуть разведены, голова откинута назад, а широкие крепкие плечи и
спина будто оделись золотой паутиной солнечных лучей. Небесный Свет, как
называли туземцы свое светило, клонился к закату и блестящим медным щитом
висел над лесами и прозрачной озерной гладью, что оставалась где-то внизу,
у ног гранитного воина в льдистом шлеме, с могучими руками-потоками. Вокруг
царила тишина - только какие-то птицы или зверьки попискивали в листве
послышался отдаленный мерный гул падающей воды.
Внезапно полог, скрывавший вход в пещеру, отодвинулся, и в глубине,
озаренной неярким светом, возникла высокая темная фигура. Человек, стоявший
на пороге, был огромен и похож на многорукого индийского демона или на
древнего титана, одного из отпрысков Земли и Небес, которых эллинские боги
низвергли в Тартар. Так, по крайней мере, говорилось в прочитанных Диком
книжках, но в них речь шла о земных титанах. В Тайяхате же были свои
сказки, и этот великан - нагой, если не считать обвившего бедра изумрудного
змея, - скорей отправил бы в Тартар Юпитера со всем его божественным
потомством.
На мгновение Дику сделалось страшно; он шагнул поближе к отцу и приник
плечом к теплой коже под ребрами, не спуская глаз с надвигавшегося
исполина. Дик, разумеется, знал, как выглядят люди тайят, он видел их на
снимках, в телезаписях и видеофильмах, но сейчас впервые постиг простую
истину: фильмы и снимки лгут. Лгут! Разве могли они передать это ощущение
мощи и свирепой уверенной силы, эту грацию движений - легких, стремительных
и в то же время плавных? И блеск янтарных глаз, и чуткое подрагивание
ноздрей, и взвихрение антрацитовой, подобной львиной гривы? И этот запах...
Сильный, непривычный, но приятный... Запах меда и горьковатых трав...
- Чочинга, - сказал отец. Ладонь его легла на плечо Дика, пальцы
сжались. - Чочинга, атэ имозу ко тохара зеггу. Ко тохара!


Великан поднял руки - все четыре руки, мощные, в буграх узловатых
мышц. Яростный блеск зрачков угас, дрогнули широкие брови, полные яркие
губы растянулись в улыбке. Совсем как человек, промелькнуло у Дика в
голове. Да, совсем как обычный человек, только очень большой, с четырьмя
руками и здоровенным питоном вместо пояса, уточнил он. Теперь этот гигант
не внушал ему боязни, скорее - симпатию и благожелательное любопытство.
Чочинга запел. Для Дика это не явилось неожиданностью; он помнил, что,
согласно Ритуалу, мужчина-тай приветствует друга Песней Приветствия и
Представления, а врага - Песней Вызова. Голос у Чочинги оказался под стать
фигуре - сильный, глубокий, но резковатый. Руки его мерно двигались в такт
протяжной мелодии; он простирал верхнюю пару перед собой проводил ладонями