"Михаил Ахманов. Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Нет. - Саймон мотнул головой. - Зачем мне ножик? Крыс давят
сапогами.
Челюсть у бородача отвисла, а коренастый, в пестром плаще, что-то
зашептал на ухо Хрящу, тыкая карабином то в почтарей, то в
вертухаев-полицейских, то в здание церкви. Хрящ с досадой оттолкнул его.
- А хоть бы и так, Моченый! И что? Тут наша земля, и пришлые нам не
указ! Ни смоленские, ни дерибасовские! Ни прочие гниды и курвы! - Он
развернулся к Саймону. - Крыс, говоришь, сапогами? Ты кто ж таков, сучара?
Топтун от столичных крутых? Или сам крутой? Говори!
- Крутой, - подтвердил Саймон. - Ты еще не знаешь, какой я крутой.
Он сделал неуловимое движение; согнутые пальцы столкнулись с чем-то
упругим и податливо-хрупким, незащищенным, пробили преграду, расслабились,
отпрянули... Треснула кость, голова Хряща бессильно обвисла на переломанной
шее, тело стало заваливаться вбок, на бородатого, который уставился в лицо
главарю в немом изумлении. Саймон выбил карабин из лап бородача, отшвырнул
его, готовясь атаковать коренастого, который поднимал оружие - но медленно,
слишком медленно! Ствол карабина еще только целился в землю, а Саймон уже
успел подпрыгнуть - здесь, в этом мире, он был почти невесом! - и нанести
удар ногой. Смертельный удар. Носок его башмака сокрушил коренастому пару
ребер, осколки проткнули сердце и, раздирая плевру, проникли в легкое.
"Быстрая смерть", - подумал Саймон, глядя, как на губах умирающего вздулся
и лопнул кровавый пузырь.
Ступни его коснулись земли, взбив белесое пыльное облачко. Бородатый
вышел из столбняка; размахивая мачете, словно отгоняя мух, он ринулся к
полицейскому участку, к безмолвным фигурам в синем - то ли в надежде на
помощь, то ли в смертельной панике. Ему удалось сделать четыре шага; затем
Саймон снова взвился в воздух, словно подброшенный невидимой пращой, и
камнем рухнул ему на спину. Горьким камнем, как было обещано: пальцы левой
его руки сомкнулись на заросших волосом щеках, пальцы правой тисками
сдавили затылок; резкий поворот, хруст, хриплый сдавленный вопль...
Отпустив обмякшее тело, он повернулся к Пашке.
- Рясу подай! Оружие собери - и в возок!
Из корчмы и лавки повалил народ, но все передвигались с какой-то
осторожностью и в полной тишине, будто ослепленные вспышкой молнии либо
оглохшие от раската грома. На другой стороне площади тучный негр, сержант и
полицейские сошлись тесней, но тоже молчали, как бы выжидая: не будет ли
продолжен спектакль и не им ли придется стать очередными актерами. Пожалуй,
лишь девушки с почты не примеряли никаких ролей; широко распахнув глаза,
они смотрели на Саймона со сладким ужасом и восхищением.
Он подмигнул им, набросил пыльную рясу и поднял серебряный крест отца
Домингеса.
- Бог свершил правосудие, добрые люди! Я, брат Рикардо, призванный в
Пустошь благословлять и утешать, крестить, венчать и провожать в последний
путь, сегодня сделался сосудом гнева Божьего, его карающей десницей. И
пролился тот гнев на убийц Леона-Леонида Домингеса, священника из Рио, мужа
праведного, оставившего сиротами двух детей... Да будет земля ему пухом! -
Повесив крест на шею, Саймон кивнул сержанту: - Ты, страж порядка, возьми
лошадей убийц, а также все имущество, какое при них найдется, и распорядись
этим по собственному усмотрению. А вы, добрые жители Дураса, помните, что
сказал всеблагой Христос, Спаситель наш: поднявший меч от меча и погибнет!