"Михаил Ахманов. Тень Земли (Дилогия о Дике Саймоне. Книга 2)" - читать интересную книгу автора

площади были низкими длинными белыми касами, крытыми оранжевой черепицей.
Два - слева, два - справа. Слева - полицейский участок (перед ним слонялся
служивый в синей форме, с кобурой на ремне) л почтовая контора под
вывеской: трубящий в рожок всадник; справа - лавка со всякой всячиной и
корчма под названием "Салун". Рядом с участком виднелось некое странное
сооружение, похожее на колодец, - обнесенная невысокой кирпичной стенкой
яма, а над ней - то ли ворот, то ли лебедка с толстой цепью, на которой
болтались кандалы. У полицейских и почтарей узкие окна были зарешечены, а
над крышами торчали антенны. "Значит, есть радиосвязь", - подумал Саймон,
пытаясь в то же время догадаться о назначении ямы и ворота; лавку украшали
три широкие, распахнутые настежь двери, сквозь которые можно было
разглядеть прилавок и полки с товаром, а при корчме имелся навес, на
столбиках с перилами. На перилах сидел бородач с ружьем на колене, а рядом
были привязаны четыре лошади и мул покойного отца Домингеса. Пашка, зыркнув
на бородача, пробормотал: "Здесь они, вражье, семя!" - и вознамерился
подхлестнуть мулов.
- Правь к церкви, - распорядился Саймон. Над вратами храма был выложен
мозаичный крест, а под ним - что-то странное: изображение монеты в одно
песо, выкрашенное серебряной краской. Такие же непонятные символы были на
остальных строениях: корчму украшала резная фигура в длинном плаще, лавку -
намалеванные на дверях зубастые крокодилы, почтовую контору - большой
деревянный "штык" под стрехой, а полицейский участок - пушка. Старинная
пушка на огромных колесах, выбитая из жести, напомнившая Саймону нечто
знакомое: герб родного. города Смоленска.
С недоумением пожав плечами, он велел Проказе остановиться, спрыгнул
на землю, обошел фургон и бережно поднял на руки тело отца Домингеса. Потом
направился в церковь - пустоватую, но опрятно прибранную, - поискал
взглядом место поприличней и опустил свою ношу под иконой Христа-Спасителя.
Сзади послышались шаги, потом - деликатное покашливание. Саймон
обернулся. Дьячок... Пожилой, маленький, тощий, с бородкой клинышком и
мутноватыми глазками... Кожа белая, бородка пегая, однако нос приплюснутый,
с широкими негроидными ноздрями...
- Ох, горе, горе... Творят бесчестие, убивцы, на радость Сатане... Кто
на этот раз, сын мой?
- Отец Леон-Леонид Домингес из Рио, - ответил Саймон, вытащил из
кармана кошель и сунул его в руку дьячка. - Вот сорок песо. Положить во
гроб, отпеть и похоронить в освященной земле. И крест поставить. Лет ему
было сорок три. .
- Все исполнится, сын мой, - кивнув, дьячок шмыгнул Носом. - Вечор
батюшке доложу, отцу Якову.
- А сейчас где он? - спросил Саймон, оглядывая пустую Церковь.
Дьячок смущенно потупился:
- Спит... Вчера, вишь, дитя крестили. Невинный младенец, хоть от
Кобелины, помощника огибаловского. Кобелино-то девку силком взял, дочь
Симона-плотника, но от отцовства не отказался. Редкий случай! Крестины
вчерась закатил, упоил вусмерть, а допрежь всего - отца Якова. А как с ним
не выпьешь? Сегодня не выпьешь, завтра не выпьешь, а после в Голый овраг
попадешь. Огибаловские и так попов не любят...
- Отчего же? - поинтересовался Саймон.
- Оттого, - пояснил дьячок, - что справный поп в народе веру в