"Михаил Ахманов. Ответный удар ("Пришедшие из мрака" #2) " - читать интересную книгу автора

огорожены, чтобы не помять случайно.
Это было правдой. Не одно столетие пройдет, пока пустыни Ваала оденутся
зеленью.

* * *

Лежа на койке в маленькой капитанской каюте, Пол Коркоран спал и видел
сны. Начинались они хорошо: будто бы едут они с Верой и девочками в Слободу,
в смоленскую Швейцарию, где среди скал и соснового бора синеют озера с
хрустальной водой, где на песчаных пляжах резвится народ и где на каждой
тропинке по три автомата с пивом, пирожными и прохладительным. Была у них
такая поездка, была, лет пять назад, когда ему присвоили чин коммандера и
отпуск дали тридцать суток после полета на Астарту... Девчонки, Наденька и
Любаша, обе на заднем сиденье глайдера в длину помещались: Наде четыре
стукнуло, а Любочке - три... Едут они по дороге меж елок и сосен, но на
дорогу Коркоран не смотрит, а глядит то в Верины васильковые глаза, то
оборачивается на малышек, любуется на их проказливые рожицы, и на душе у
него так ясно и спокойно, так хорошо, и никакие мрачные мысли его не
тревожат. Ни о дяде Павле, который хоть бодрится, но здоровьем плох, ни о
машине сопровождения, что тащится за ними следом, ни даже о собственной
проклятой крови и проклятых своих талантах, ибо у Веры что на уме, то на
лице: улыбка и радость. Ничего другого не прочтешь... И сам он радуется.
Пусть не совсем человек, не совсем землянин, а радоваться ведь не запретишь!
Тем более что самое важное и дорогое с ним - Вера, Надежда и Любовь!
Внезапно сон с маленькой буквы прервался и начался другой, с заглавной.
Он был в огромном городе, среди охваченных паникой толп; люди, похожие на
землян, но в непривычных одеждах, будто собранных из серебристых лент и
ярких лоскутков, метались на площади или в каком-то пространстве,
напоминавшем площадь. Она была велика, почти необозрима, но все же не могла
вместить народ, все прибывавший и прибывавший, словно морские волны, гонимые
приливом. Где-то вдали, по периметру площади, он видел высокие башни
зданий - тех самых, не сложенных из камня, металла и стекла, а словно
отлитых целиком из пластика. Люди бежали, мчались, неслись от этих громадин,
давили и отталкивали друг друга, стараясь выбраться на середину площади, где
громоздился холм из человеческих тел; попавшие вниз стонали, задыхались,
исходили кровью, но, сокрушая ребра, ломая конечности, новые толпы лезли
вверх, кто с ужасом, кто с бешеным злобным упорством или отчаянием на
искаженных лицах.
"Что это?.. Зачем?.." - подумал Коркоран, не понимая ни причины страха,
ни повода к побегу в это место, такое открытое и беззащитное под низким
серым небом, где негде спрятаться и нечем заслониться, разве что лечь под
груду затоптанных и задушенных людей. Пока он размышлял об этом, земля под
ногами сотряслась - раз, другой, все сильнее и сильнее, а в небе вдруг
вспыхнуло зарево, тусклое, подобное размазанным по небосводу тучам. Его
грязно-фиолетовые полотнища колыхались, охватывая город, и здания-башни на
периферии площади начали трескаться и крениться. Очевидно, они были очень
высоки, в два или три километра, и, падая, порождали массу обломков,
летевших отовсюду как шрапнель. Давка, стоны, крики сделались невыносимыми,
люди отхлынули от домов, но это не спасало: исполинские башни стали
рушиться, земля дрожала иод их ударами, и каждое падение сопровождалось