"Михаил Ахманов. Заклинатель джиннов " - читать интересную книгу автора

китикет. Она будто бы говорила: ты что же, лохматый ублюдок, рыбки за всю
жизнь не пробовал?... А когда раздалось сакраментальное "Китикет - здоровый
кот без всяких хлопот", Белладонна с возмущением мяукнула. Мол, как же
так?... Без хлопот - значит без любви; а если хозяин не любит, откуда же
взяться здоровью?...
- Насмотрелась? - спросил я. - Ну так хватит глядеть на всякие ужасы.
Аппетит потеряешь, рыбка в горло не полезет.
Выключив телевизор, я поднялся, прижимая к груди мягкое теплое тельце,
и пошел спать.

* * *

Четыре года назад, когда я, вернувшись к родным пенатам, определялся с
трудоустройством, выбор был на редкость велик. Не как при советской власти,
в отцовы времена; таких "инвалидов", как он, не брали ни в вуз, ни в "ящик",
ни в приличный институт. Но с той доисторической эпохи миновала целая
вечность, евреев и вообще ученых в России поубавилось, а в Штатах и Израиле
прибавилось, по каковой причине искусства и науки у нас не процветают. Ну
что ж, зато появились "новые русские".
Я, кстати, по паспорту тоже еврей, но в наше смутное демократическое
время этот факт меня не ущемляет и не эпатирует кадровиков - ни в Физтехе,
ни в СПГУ, ни в иных местах, что хоронились раньше от нашего брата на семь
замков с парткомом. Теперь все они жаждали взять на работу молодого
перспективного "пи-эйч-ди", отучившегося в Саламанке, штат Огайо, знатока
языков и обычаев, с заокеанскими связями и петербургской пропиской. И никого
из них не волновало, что я такой экзотический фрукт: частью татарин, частью
еврей, а частью неведомо кто - может, орангутанг с острова Бали.
Словом, вариантов было много, но я остановился на университете.
Во-первых, альма-матерь, как-никак; а во-вторых, ради сатисфакции и
поддержания семейной чести: отца моего в начале семидесятых выперли из
университетского НИИФа, лишь только он успел закончить аспирантуру. А я, его
сын и наследник, мог выбирать между НИИ физики, НИИ математики и НИИ
кибернетики. И мог получить там любой оклад - сорок или даже пятьдесят
баксов в валютном исчислении! Поистине, демократия означает справедливость!
Я пошел на работу в НИИК, в лабораторию распознавания образов, или ЛРО,
как ее называли. Причин для такого выбора существовало две: во-первых,
заведовал ЛРО (и кафедрой с тем же названием) милейший старик Вилен
Абрамович Эбнер; а во-вторых, наш институт располагался на исконно
университетской территории, на стрелке Васильевского острова. Все остальное,
имевшее отношение к физике, химии и математике, было выселено за Петергоф,
на станцию "Университетская", куда я и ездил шесть с половиной лет, будучи
студентом физфака. Ездил и наездился; теперь мне хотелось работать тех
краях, куда можно добраться в теплом метро, а не в ледяной электричке.
К счастью, за четыре аспирантских года я ухитрился обзавестись двумя
степенями, по квантовой физике и математическому программированию. В
последней своей ипостаси я занимался кластерным анализом, а это одна из
главных проблем распознавания образов. Итак, я мог продолжить свои штудии у
Вил Абрамыча - тем с большим основанием, что тематика моя была комплексной,
имевшей равное отношение и к физическим проблемам, и к структурной химии, и
собственно к программированию.