"Михаил Ахманов "Ворон" ("Флибустьер" #2) " - читать интересную книгу автора

и бывшие охотники, каторжане и осужденные безвинно, а потому озлившиеся на
весь белый свет... Разные были люди, только не было среди них атеистов.
Каждый злодей искренне верил и полагал, что даже смертный грех удастся
искупить, если вовремя подсуетиться. Ведь Иисус говорил, что раскаявшийся
грешник ему милее сотни праведников... Каяться полагалось перед боем, дабы
смерть, если уж встретишься с ней, была немучительной, и чтобы душа попала
не в ад, а хотя бы в чистилище. На "Вороне" каялись быстро, по-деловому, и в
прежние дни молитву об отпущении грехов произносил Росано, ученый лекарь из
Венеции, знавший, как обратиться к Богу. Дольф Хансен, нынешний хирург, тоже
был учен и понимал в латыни, но не имел таланта складно говорить. Поэтому за
всех пришлось молиться капитану.
Перекрестившись, Серов промолвил громко и внятно:
- Господи, если глядишь Ты на нас с небес и слушаешь меня, знай, что
предаемся мы в Твои руки и отвергаем дьявола. Не по злобе творим мы
бесчинства, а только ради пропитания, ибо ром у нас кончился, вода протухла,
а в солонине ползают черви. Так что яви свою милость и отдай нам этот
корабль со всеми его богатствами и запасами. Во имя Отца, Сына и Святого
Духа! Огонь!
Палуба сотряслась. Пламя и клубы серого дыма вырвались из пушечных
портов, пропела смертельную песнь картечь, скользнув над океанскими волнами
ударила в борт испанца, хищно впилась в дерево, заскрежетала по орудийным
стволам, ужалила канониров... Испанское судно покачнулось, завопили раненые
потом грохнул взрыв - видно, раскаленное железо угодило в пороховые рукава.
Из люков "Ворона" уже лезли отряды Брюса Кука, Тиррела и Кола Тернана, лезли
быстро и молча, вскидывая оружие, целясь в строй мушкетеров, разворачивая
канаты с крючьями, грозя палашами и тесаками. Секунда - и вслед за картечью
засвистели пули, а фрегат, повинуясь умелым рукам ван Мандера, стал
разворачиваться к противнику правым бортом.
На галеоне понимали, что означает этот маневр. Битое бурей голландское
судно, пусть не совсем овца, но, несомненно, баран, готовый к стрижке, вдруг
обернулось волком, сомкнуло челюсти на горле жертвы и собиралось ее
придушить. Вероятно, капитан испанцев уже догадался, с кем его свела
судьба - только слепой не разглядел бы полуголую ватагу на палубе "Ворона" и
блеск абордажных крючьев. Заметались офицеры, грохнул ответный залп из
мушкетов, рулевые навалились на штурвал, и сломанный бушприт испанца стал
отворачивать влево, к открытому океану - медленно, слишком медленно, чтобы
уйти от пушек "Ворона". Ван Мандер не смог поставить корабль против ветра,
но развернул его на сто двадцать градусов, и этого было достаточно - ветер,
союзник Серова, подталкивал галеон, нес его мимо на северо-восток и прижимал
все ближе к фрегату.
- Правым бортом... картечью... огонь!
Настил под ногами Серова снова дрогнул, и полтора центнера металла
смели живых и мертвых с палубы испанца. Возможно, в конце двадцатого века
артиллерия этих времен казалась допотопным хламом, но в ближнем бою она была
эффективна и смертоносна, как установка "град". Особенно если у пушек стоял
Сэмсон Тегг со своими канонирами.
- Он наш! - завопил Стур, молотя по планширу огромным кулачищем. - Наш,
клянусь Христовыми ранами! Будет нынче пожива у акул!
Акулы были уже тут как тут - три-четыре острых плавника резали
зеленовато-синюю воду. Мрачно поглядев на них, Серов приказал: