"Михаил Ахманов. Путь на Юг" - читать интересную книгу автора

генеральскими звездами, штаны - лампасами, а грудь - орденами, хотя
психотронное оружие, квантовый аннигилятор и все остальное, что обещали
ученые мужи, было - и оставалось - розовой мечтой. Пожалуй, все, кроме
Проекта, но он военного значения не имел.
Одинцов снова взглянул на галерею, но Шахова там уже не
оказалось. Проверка?.. - мелькнула мысль. Так ли, иначе, визит непонятный;
обычно начальник его вниманием не баловал, хотя в неофициальной обстановке
были они на "ты" и звали друг друга по-прежнему, Борисыч и Один. Ни никаких
проверок Шахов ему не устраивал, зная, что старый конь борозды не испортит.
Одинцов и в самом деле был опытнее всех инструкторов и порядком старше,
хотя исполнилось ему всего лишь сорок семь. Для кого-то - возраст расцвета
и зрелости, а для него - прозябания и грядущих недугов. Не зря считают на
войне год за два... А повоевать ему пришлось немало.

* * *

Шахов, возвращаясь в свой кабинет, думал о том же. Вернее,
взвешивал опыт и годы своего сослуживца Георгия Леонидовича Одинцова,
1953 года рождения, полковника в отставке, кавалера ордена Славы,
ордена Красного Знамени, медалей "За отвагу", "За боевые заслуги",
а также десятка наград происхождения зарубежного, полученных на всех
континентах Земли за исключением Австралии. И, конечно, Антарктиды, где
в минувший век боевые действия не велись из-за глобального оледенения.
Опыт впечатлял, ибо на долю Одинцова выпало всякое; в ранге военного
советника водил он в сражение полки и партизанские отряды, командовал
диверсионными группами, владел любым оружием от ножа и лука до снайперской
винтовки, и отличался поразительной живучестью - факт, проверенный в
Афганистане, Иране, Сомали и прочих Босниях и Анголах, включая Никарагуа.
Это с одной стороны, а с другой - укатали сивку крутые горки. Иными
словами, здоровье у Одинцова было совсем никуда. Великолепный спец по
выживанию, но для нагрузок, какие бывают в Проекте, староват... Он
представлялся Шахову монетой, позеленевшей с орла и блестящей с решки;
может, метнуть ее и поглядеть, что выпадет?.. Правда, у монеты две
стороны, а в генеральских мыслях присутствовала третья - уж очень не
хотелось, чтобы Проект прихлопнули. Вместе с ним, генералом Шаховым.
Привычно кивая сотрудникам научного отдела, он неторопливо шагал
по коридору, пока не добрался до перехода в жилой корпус и лестницы,
ведущей на административный этаж. Здесь, у фаянсовой урны, перекуривали
двое физиков, Лейбель и Козаченко, люди гражданские, но, при виде
генерала, вставшие во фрунт. Козаченко, служивший когда-то в осназе,
бросил сигарету и лихо щелкнул каблуками; Лейбель, не служивший никогда,
про сигарету забыл, стоял, как набитый сеном мешок, но исправно поедал
начальство глазами. Баргузин находился в тридцати восьми километрах от
Новосибирска, а безработных физиков в Академгородке было хоть пруд пруди.
Козаченко и Лейбель об этом помнили.
Кивнув им тоже, Шахов поднялся наверх, в приемную, где
секретарша Верочка доложила: все собрались и ждут.
- Мне и Брауну - чай, Гурзо - минералку, Виролайнену - кофе
с коньяком, - распорядился он, шагнув к своему кабинету.
Комната была уютной и нравилась Шахову. Стены, обшитые панелями