"Михаил Ахманов. Путь на Юг" - читать интересную книгу автора

колет, олух! - подумал Одинцов, пропустил его мимо и шлепнул лезвием
плашмя по копчику. Потом рявкнул:
- Падай! Ты мордой в земле, Манжула, и корчишься в муках - я
тебе хребет разрезал. А теперь легкое проткнул и сердце!
Он ударил лейтенанта под лопатку, и от резкого движения в боку
закололо. Под его собственным сердцем торчал осколок мины, до которого
врачи не добрались. Могли бы, конечно, и добраться, но шансы выжить
были один к пяти, так что нарываться на неприятности не стоило. Хоть
схоронилась в нем эта железяка, но он еще не покойник и даже способен
продемонстрировать пару-другую приемов.
- Повторите! Сначала ты, Манжула, потом Ртищев. И помните:
всякий болван может прикончить врага! Штыком, клинком, ножом и пулей!
Ваша задача - убить, не получив ни единой царапины. Там, куда вас
отправят, раненый обречен. В бой!
Сабли зазвенели, и Одинцов отступил к стене, пытаясь успокоить
дыхание. За ним, в широких окнах, небо уже наливалось сизым зимним
сумраком, падал снег, и за его завесой темнело здание напротив, где
размещался стартовый комплекс с криотронным бункером. Вполне возможно,
Костя Ртищев туда попадет через несколько месяцев, а вот Манжула - вряд
ли. Не ходок! Силы и здоровья как у носорога, но этого мало, в Проекте
все испытатели здоровые и сильные, но кто-то удерживается в Зазеркалье
целую минуту, а кто не вытянет и "черновской дюжины". Капитан Чернов
был самым первым и пробыл Там ровно тринадцать секунд. Одинцову с ним
познакомиться не довелось; еще до того, как он появился в Баргузине,
капитана схоронили на маленьком кладбище за стартовым комплексом.
Он смотрел, как Ртищев и Манжула повторяют прием. Десять раз,
двадцать, тридцать... Ртищев, да еще, пожалуй, Вася Шостак из третьей
группы, были его любимыми учениками, хотя в подобных выражениях он
никогда о них не думал, и слово "любимый" как-то само собой заменялось
на "перспективный". Чего Одинцов был лишен, так это сентиментальности.
Четверть века в десанте, спецназе ГРУ и Управлении внешней разведки
сентиментальность вышибли начисто, вместе с другими иллюзиями - такими,
к примеру, как обеспеченная старость или радости семейной жизни. Дважды
он был женат, но не дождался ни счастья, ни наследников, как, впрочем,
и достойной пенсии. Если бы не Шахов... Он нахмурился, но додумал мысль
до конца: если бы не Шахов, пришлось бы сейчас соображать, сколько на
хлеб, а сколько на лекарства. От дум таких с катушек съедешь... Многие
и съехали, прямо в Полночь. Что Одинцову казалось трусостью; он был
человеком отчаянным, но не способным на самоубийство, считавшим его
позорным прогрышем.
Прикрикнув на бойцов, чтобы двигались поживее, он поднял
голову. На галерее, протянувшейся над серединой зала, кто-то стоял;
темная плотная фигура тонула в полумраке, потом мужчина наклонился
над перилами, сверкнули золоченый погон, пуговицы форменной тужурки,
и Одинцов отвел взгляд. Шахов, его благодетель... Сергей Борисович
Шахов, генерал-лейтенант, начальник Проекта и бывший сослуживец по
ГРУ... Большой удачник! Одинцов, по большей части, топтался в местах
отдаленных и неприятных, то в ангольских болотах, то в афганских горах,
а сослуживец прочно сидел в Москве, пока не высидел должность куратора
спецразработок. Тут его карьера быстро пошла вверх, плечи украсились