"Михаил Ахманов. Пятая скрижаль Кинара (Принц вечности) ("Хроники Дженнака" #2) " - читать интересную книгу автора

- Ну, это совсем просто! Белые обратились в лягушек и рыб, существ
холодных и склизких, родственных туманам над водами и трясинами; зеленые
стали растениями твердых почв, а желтые - мхом и тростником, что растет на
болотах и в речных поймах; черные - жуками да пауками, ибо таков их цвет и
сей день; синие - ползучими гадами, ящерицами, змеями и червями, ну а
красные - зверьми, птицами да людьми, так как кровь у них алого цвета, и
посему...
- Погоди, сказитель! - прервал Амада Ирасса с ехидной усмешкой. - Тут
ты чего-то путаешь, Хардар тебя забери! Ведь алое и красное - совсем разные
цвета и суть их различна. У распоследнего вонючего койота кровь красна, как
у меня или тебя, но живем мы шестьдесят зим, а если повезет - то еще десять
или двадцать. А у владыки лорда Дженнака кровь алая и светлая, и то - кровь
богов! Потомки их властвуют над всеми Великими Уделами и живут вдвое и
втрое против нашего. Из каких же камней сотворены они твоим светозарным
Митраэлем?
На миг Дженнаку почудилось, что сказитель растерялся: у Митраэля и
впрямь не нашлось бы алых камней для потомков Шестерых, чей век был долог,
словно течение Отца Вод. Особенно у кинну, жизнь коего измерялась не одним
и не двумя столетиями!
Но словесный поединок был привычным полем брани для Амада, и потому он
быстро пришел в себя, ответив с хитростью сказителя, привыкшего играть
словами:
- А из каких желудей с дуба твоего Куула сотворили господина Дженнака
и его родичей?
Ирасса, однако, с ответом не промедлил:
- Из самых верхних, само собой! Из тех, что дольше грелись на солнце,
клянусь хитроумием Одисса!
Не выдержав, Дженнак расхохотался. Его молодой телохранитель не знал
сомнений, и Священный Дуб был для него такой же реальностью, как явление
Шестерых. Религия кинара никак не совмещалась с наивной верой бритов, но
Ирасса противоречий будто бы не замечал, бессознательно отбрасывая их и
оставляя то, что казалось понятным и ясным. Куул и Тайонел были для него
единым божеством, поскольку кто же, кроме Тайонела, покровителя земли и
вод, смог бы вырастить за три дня огромное дерево, поливая его собственной
мочой и кровью? Арсолан являлся, несомненно, солнечным богом Пайруном,
Коатль - воинственным Кохалусом, а Одисс - божественным кузнецом Триром,
столь же искусным в ремеслах и столь же хитроумным, как сей Великий Ахау,
прародитель Дженнака.
Он поднялся с подушки, обогнул низкий широкий столик, уставленный
бокалами и блюдами, и похлопал Ирассу по плечу.
- Помнишь, парень, что было сказано Амадом? Когда бог вернулся
последний раз в пустыню, то увидел, что животворные камни иссякли, и лишь
несколько алых самоцветов валяется в песке. Вот от них-то и произошли
светлорожденные! От этих самых камней, что лежали внизу кучи!
На губах Ирассы расцвела усмешка, но Амад Ахтам, сын Абед Дина,
сморщился, потер выпуклую горбинку на носу и виновато покачал головой.
- Прости, мой господин, но такого не может быть. Никак не может! Те
алые камни, что лежали в самом низу, превратились в нас, в бихара...

* * *