"Михаил Ахманов. Пятая скрижаль Кинара (Принц вечности) ("Хроники Дженнака" #2) " - читать интересную книгу автора

а главное, хоть и одареным долголетием, но все же не столь безмерным, как
кинну, избранник богов.
Впрочем, что касается Унгир-Брена, О'Каймора и Грхаба, то эти потери
не могли ожесточить его, так как, в отличие от Вианны, все они переселились
в Великую Пустоту в положенный каждому срок, дав ему время смириться с
вечной разлукой. Грхаб, правда, мог бы пожить и дольше своих семидесяти
шести, зато боги послали ему легкую смерть - на арене, где он обучал
молодых воинов, крутил свой железный посох, пока не лопнула жила. Его
сожгли со всеми почестямии, пропев Гимны Прощания, а затем прах наставника
упокоился в склоне холма, на котором был возведен дворец Великого Сахема. И
служил он надежной защитой крепости, ибо сказано: там, где закопаны кости
сеннамита, споткнется враг, и топор его покроет ржавчина, а на копье
выступит кровь. Дженнак, впрочем, на это поверье не полагался, а в память о
наставнике выписал из далекого Сеннама двух его юных родичей - Хрирда и
Уртшигу.
Как все сеннамиты, они были хорошими воинами, с именами, громыхающими
будто громовые раскаты или рычанье ягуара в лесу. Да и полукровка Ирасса им
не уступал, отнюдь не уступал... И все же Дженнак не чувствовал себя с ними
так спокойно, как с Грхабом. Для него, умудренного возрастом и опытом, это
было понятно. Грхаб, всевидящий и всеслышащий Грхаб, являлся его учителем,
а этих троих он учил сам - и, как всякий наставник, ощущал ответственность
за их жизни. Ведь сказано в Книге Повседневного: боги говорят с юношей
устами вождя, отца и старшего брата... Так что для своих телохранителей он
был и учителем, и властелином, и отцом, и старшим братом.
Бритунский рапсод заканчивал песню славословием в честь господина
Бритайи и самого божественного Сеннама-Странника, покровителя
путешествующих, Владыки Бурь и Ветров. Голос его был подобен клекоту орла:


Велик светлый господин,
Отважный, неуязвимый,
Избранный Кино Раа!
Боги явили ему милость,
Сам Странник коснулся его руки,
Направил его, дал силу,
Помог сокрушить Паннар-Са!
И пусть о том знают все.
Я, О'Каймор, сказал!

Песню эту, одно из многих сказаний Саги о Восточном Походе, сегодня
исполнили для Амада, для другого странника, пришедшего в Бритуйю почти из
столь же далеких мест, как и сам Дженнак, но не в запада, а с востока. Амад
Ахтам, сын Абед Дина, не был воином и предводителем воинов и путешествовал
ради собственного удовольствия, а также в поисках сказочной земли, где
царят мир, справедливость и полное благолепие. Такого края он не нашел,
зато за восемь лет странствий с избытком нахлебался всяких горестей -
довелось ему побывать нефатским рабом, гребцом на галерах
разбойников-мхази, пленником в Лизире и Атали. Наконец попал он в лапы
дикарей, что бродили в лесах Ближней Риканны, а оттуда - прямиком в Лондах,
во дворец Великого Сахема. Но характер у Амада был легким; хорошее он