"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

массажисты, и, вероятно, экстрасенс - наносят ущерб казне, занимаясь частной
практикой без надлежащего патента и отчислений с прибылей. Дабы ситуация не
обострялась, подозреваемых надо предупредить, и эта миссия, на первый раз,
доверена работодателю. Если же этот превентивный шаг окажется бесцельным,
работодатель - как лицо, осведомленное о всех делишках и делах своих
сотрудников, - пусть подумает, кого оставить, а кого уволить. Ибо с теми,
кто не внял увещеваниям, будут разбираться по закону.
После такого вступления джангиров друг потребовал листки учета кадров и
трудовые книжки, и помрачневший хозяин "Дианы" отвел инспекторов в соседний
кабинет, к своему заместителю Лоеру, который, собственно, и занимался
кадровым вопросом. Все документы были представлены, изучены, обсуждены, а с
наибольшим тщанием тот, что относился к экстрасенсу Рюмину; он, по словам
заместителя, был жадным, своекорыстным и болтливым типом - в общем,
подозреваемым номер один.
Затем инспектора откланялись, что было зафиксировано на второй
странице, а третья содержала перечень сведений о Баглае Игоре Олеговиче:
внешность (по фотографии, прилепленной к листку учета кадров), а также адрес
и телефон, где родился, где учился и служил, близкие родственники (их не
оказалось), дипломы и свидетельства об окончании курсов и, под конец, список
мест работы, не слишком большой, но и не маленький. Его Ян Глебович
перечитал с особым интересом; первой шла войсковая часть, номер которой был
ему знаком - спортивная команда при Ленинградском военном округе.
Далее в рапорте Джангира отмечалось, что Баглай, если судить по
фотографии, вылитый "не тот доктор": стрижка короткая, губы узкие, нос
прямой, щеки впалые, а подбородок квадратный. В общем, скандинавский тип,
как на рисунке, изображенном со слов Марьи Антоновны. Только на рисунке он
позвероватей, похищнее - не потому ли, что художник проницательней
фотографа?
Этот намек Ян Глебович счел комплиментом и тонкой лестью, усмехнулся и,
обратившись к последней строке, узнал, что охраняет "Диану" агенство "Скиф".
- Очень кстати, - пробормотал он, подумав, что наступает время
встретиться с Баглаем. Но не официально, а лучше так, как с самозванным
профессором аюрведы: улечься на массажный стол, подставить спину, поболтать,
пожаловаться на недуги. Словом, беседа, не допрос; тот доверительный
неспешный разговор, какие бывают между больным и целителем, и где узнается
гораздо больше, чем в допросной.
Засим Глухов потянулся к телефону, снял трубку и набрал номер
Мартьянова.
- Андрюша, ты?
- Я, - отозвался знакомый бас. - Я, голубчик.
- Чем занаят?
- Я одну мечту, скрывая, нежу - что я сердцем чист. Но и я кого-нибудь
зарежу под осенний свист.
Каждый сходит с ума по-своему в этом лучшем из миров, подумал Ян
Глебович; один мечтает океаны рисовать, другой - найти вставную челюсть в
животе покойника, а третий изъясняется стихами. Впрочем, к этой
мартьяновской слабости он был привычен и с первых слов репертуара брался
предсказать, в каком приятель настроении. Если цитирует Пушкина или Хайяма -
в игривом, если Гомера и Гете - в возвышенном, а ежели Данте и Мильтона - в
мрачном. Есенин в этой шкале соответствовал благодушию со слабым минорным