"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

него не поступало, зато регулярно приходят переводы в счет долевого участия
красноярцев. Суммы скромные, шесть процентов от прибылей, но столько
положено по договору, а раз он выполняется, то у дирекции КНЦ претензий к
Саркисову нет. Правда, деньги перечислялись от неведомой компании "Фарм
Плюс", как бы торгового саркисовского партнера, но приходили на счет
красноярцев в должных объемах и без проволочек - а что еще нужно в нынешние
воровские времена?..
Ответ на запрос пришел еще в понедельник, и Глухов тут же загрузил
работой Линду, ибо таинственных благодетелей-фармачей, плативших за
несуществующие препараты, полагалось найти и изучить со всей подробностью -
если, конечно, они не относились к категории мифологической. Глухов почти
был в этом уверен, но, к его изумлению, Линда, просидев за компьютером
восемь часов, обнаружила целые горы сведений - и должным образом
зарегистрированный устав, и балансы, сдававшиеся в потрясающей
аккуратностью, и отчеты в пенсионный фонд, и даже акты аудиторских проверок.
Словом, "Фарм Плюс" была не каким-то призрачным паранормальным явлением, а
вполне реальной конторой, исправно платившей налоги, учтенной во всех
необходимых инстанциях. И в этом не содержалось ровным счетом ничего
криминального, если бы не два обстоятельства: во-первых, проплаты в
Красноярск, и, во-вторых, состав учредителей. Компаньонов было трое: братья
Мосоловы и деловая спутница жизни законодателя Пережогина.
Сей любопытный факт Глухов предполагал обсудить не далее, как завтра,
на совещании у Олейника, которое проводилось по пятницам. Пока же он
распорядился, чтоб за тремя компаньонами понаблюдали, и позвонил Мосолову
Нилу Петровичу с завода шампанских вин, полюбопытствовав, есть ли успехи с
розыском пропавшей красноярской установки. Успехов не было, но ожидалось,
что оборудование вот-вот найдут. Найдите и предъявите, иначе начнется
следствие по факту о хищении, сказал Глухов строгим голосом и положил
трубку.
Что до Мосолова Виктора Петровича, владельца "Дианы", то он вдруг
раздвоился, пробравшись во второе дело, к художнику и генеральше, к актрисе
и писателю и к остальным покойным старикам. Правда, был Мосолов не
подозреваемым в убийствах, а только в свидетельском статусе.
Случилось это во вторник, когда Ян Глебович заглянул в салон "Тримурти"
с жалобой на боль в спине. Заведение было не из крупных, но выглядело весьма
пристойно: уютный холл с интригующей фреской, в которой, при желании, можно
было угадать объединенных вместе Брахму-творца, Вишну-хранителя и
Шиву-разрушителя; плюшевые кресла и диваны, нежившие на своих подушках
скорбных телом пациентов; длинноногая красотка в кассе и три массажных
кабинета, где принимали мастера, проникшие в тайны аюрведы, йога сутры и
самхит Чараки[16]. Так, во всяком случае, утверждалось в прейскуранте, и
Глухов, поглядев на цены, испустил безмолвный стон, но попросил, чтобы его
направили к лучшему и наиболее дорогому умельцу. То есть к хозяину
"Тримурти" Федору Кириллову.
Кириллов оказался мужчиной за пятьдесят, мускулистым, темноволосым,
разговорчивым и совершенно не подходящим к роли "не того доктора". Кстати,
он называл себя не доктором, а профессором, и пару раз упомянул, что
обучался в Калькутте и Мадрасе. Потом Ян Глебович, кряхтя и охая под мощной
профессорской дланью, выслушал перечень своих недугов, о коих не подозревал
и даже в мыслях не держал, что есть такое - но все их, к счастью, можно было