"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

Тагаров выдержал паузу, потом спросил: - Приедешь? Если недосуг, пришли
кого-нибудь.
- Я сам приеду, отец мой, - ответил Глухов, кивнул, прощаясь, и
захлопнул дверцу.


* * *

По дороге в город Глухов почему-то размышлял не о добытой им
информации, не о том, как будет разыскивать двух подозрительных массажистов,
не о задании капитану Суладзе, не о других служебных делах и даже не о Линде
Красавиной. Кружились у него в голове слова, мелькали фразы, произнесенные
монахом, и что-то в этом пестром хороводе оседало вниз, пряталось в щели и
тайники, на долгую память, а что-то всплывало вверх и повторялось с тем же
надоедливым упорством, с каким, не замечая, напеваешь раз за разом строчку
из популярного шлягера.
Не всякий день увидишь человека, который светится как факел в пещерной
темноте...
Молодость вернется... Вернется, если хочешь... Но молодость - как
ураган, может поднять к небесам, а может и кости переломать...
Гони сомнения, сын мой... Сомнение - враг решения, а тот, кто не
решает, тот не живет...
Лосось плывет против течения, сухая ветка - вниз... Вот разница между
достоинством и покорностью...
Странный вы народ... Считаетесь годами там, где надо взвешивать лишь
силу чувства...
Нужное разровнял, лишнее убрал... Носи свое счастье в себе, но радость
напоказ не выставляй...
Чжия лаофа исцеляет, чжия лаофа убивает... Достойные, владеющие чжия
лаофа... мои ученики...
Научил достойных исцелять, подумал Глухов, и лишь одного - убивать. Не
просто достойного - достойнейшего из достойных... Что же он понимает под
достоинством? Вроде бы объяснил: чтоб вера была, и талант, и душевное
благородство... еще - благонамеренность мыслей... Ну, талант есть талант,
сам себя проявит. А как разглядишь эту самую благонамеренность? Как
убедишься в искренности веры? Темное существо человек, закрытое,
запечатанное, внутрь к нему не влезешь, душу не препарируешь...
Однако, Ян, ты не прав, - возразил он самому себе. Зеркало души - лицо,
отзвук ее - речи, тень - манера двигаться и говорить, привычный жест,
гримаса, взгляд... Собственно, это рождает симпатию и неприязнь, любовь и
ненависть, и лишь изощренный лицедей способен завуалировать свою сущность -
да и то до поры, до времени. Если быть точным, до зрелых лет. Зрелость, как
лакмусовая бумага, выявит все с жестокой насмешкой и наготой, покажет, каков
человек, доброжелателен он или зол, умен или глуп, труслив, брюзглив,
завистлив или исполнен редких достоинств. С молодыми сложней, решил Глухов.
В этот миг молодость представлялась ему гладкой маской, загрунтованным
полотном, еще не расписанным цветами разочарований, морщинами перенесенных
бед, красками алчности, похоти и уныния.
Впрочем, умеющий видеть - увидит, подумал он, вспоминая пронзительный
взгляд Тагарова. Тагаров, кажется, видеть умел, а также взвешивать и