"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

естественной. Инфаркт, чаще - обширный инсульт... Быстрая смерть, почти
мгновенная. До телефона не добраться, на помощь не позвать. Такое возможно,
Номгон Даганович?
Глаза Тагарова совсем закрылись. Видимо, он размышлял, и Глухов,
замерев на табурете, боялся жестом или словом прервать этот ответственный
процесс. Время шло, минуты тянулись неторопливо, как верблюжий караван,
увязший в зыбучих песках, и он поневоле стал вслушиваться в тишину, царившую
под сводами ашрама. Она казалась не могильной, но живой: за окном щебетала
какая-то птаха, поскрипывал пол под чьей-то легкой поступью, шелестели
страницы книги, а издали - видимо, из тренировочного зала - доносился
дробный сухой перестук бамбуковых шестов.
Старец приподнял веки.
- Такое не сделать. Быстро не сделать, даже с бальзамом абъянга или
шародхара... Есть точки - и опытный мастер их знает - для стимуляции
кровообращения в определенных органах или телесных частях, и здесь, - он
коснулся шеи под ухом, - их четыре. Техника шу-и, древнекитайский метод
лечения склероза... можно усилить снабжение кровью мозговых тканей... Но
если нажимать в известном порядке и ритме, это случится не сразу, а через
шесть, через семь или восемь часов. Будет запрограммировано, как ты сказал.
Но руками, без чжия лаофа, сильный эффект не получишь. Ударит в голову, но
не убьет. Видишь ли, сын мой, человек - выносливое существо.
- Здоровый человек, - уточнил Глухов. - И молодой.
- Конечно. - Старец прижал подбородок к груди, и теперь Ян Глебович мог
видеть лишь его бритый череп. - Но мастер, владеющий точечным массажем,
всегда осведомлен о самочувствии пациентов. Особенно преклонного возраста.
- Возраст был преклонным, - с расстановкой сказал Ян Глебович, будто
три гвоздя заколотил. - Весьма преклонным. И, несомненно, были болезни.
Сердечно-сосудистые, атеросклероз, ишемия и эта... как ее... ангиопатия.
- Тогда все возможно. - Тагаров покосился на Глухова, и тот вдруг
подумал, что его собеседнику не меньше лет, чем генеральше Макштас или
художнику Надеждину. Скорее всего, больше, под восемьдесят. Но в это
верилось с трудом.
- Все возможно, - повторил старец, покачивая головой. - Как и в том
случае, если пациент молод, но болен. Только зачем? Для чего? Люди придумали
много других способов убийства, и совершают их в злобе и гневе, не вспоминая
о кармическом воздаянии... А оно неизбежно, сын мой, неизбежно. Убивший
невинного переродится в гнусную тварь, в червя или мокрицу... Даже
защищаясь, не стоит опускаться до убийства. Продемонстрируй свою силу,
умение, решимость, и этого хватит. Ну, а если не хватит... - Он сокрушенно
усмехнулся и сделал быстрое движение, выбросив вперед руку с вывернутой
кистью.
- Если такое возможно в принципе, - произнес Глухов, - то мне хотелось
бы поговорить о ваших учениках. Не тех достойных, обученных чжия лаофа, а о
других, попроще. Вы ведь, наверное, многих учили? Целительству, восточному
массажу, иглоукалыванию? Другим премудростям?
- Не так уж многих, как хотелось бы, сын мой, не так уж многих. У
человека должен быть дар или хотя бы способность, вера в себя и
благонамеренность мыслей, а это редкое сочетание. Вера, талант, душевное
благородство... - Тагаров задумался, приподнял брови, морщинки у глаз
сделались резче, а на лбу пролегла глубокая складка. - Я могу припомнить