"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

От шоссе к странному сооружению вела дорожка из плотно утоптанной
щебенки. Глухов форсировал ее, заглушил мотор, вылез из машины и уставился
на стену. Вблизи стена впечатляла: окна казались амбразурами для
стрелков-арбалетчиков, неохватные бревна тянулись вверх будто тын старинной
крепости, а край крыши нависал над ними и выдавался вперед шагов на шесть -
и там, где с него стекали дождевые воды, была прокопана канавка с уложенным
на дно бетонным желобом. Кроме окон, в стене была дверь или, вернее, ворота
с двумя створками, невысокие, но широкие, так что Глухов мог бы заехать в
них на своем "жигуле". Рядом с воротами со стрехи свисал гонг, а под ним -
молоток на цепочке; то и другое - из потемневшей бронзы и непривычных глазу
очертаний. Глухов оглядел их, хмыкнул, взялся за длинную рукоять и легонько
стукнул по круглой бронзовой пластине.
Родившийся звук был музыкальным, протяжным и наводившим на мысль о
полотнах Рериха: синие горы, белый снег, а на снегу - отшельник с
полузакрытыми глазами. Сидит, скрестив ноги, и слушает, как тает в вышине
стон потревоженного металла...
Створка приоткрылась, возник молодой светловолосый парень в коротком
халате и шароварах, посторонился, отвесил Глухову поклон, сложив ладони
перед грудью. Глухов переступил через высокий порог. Парень, по-прежнему не
говоря ни слова, присел, подвинул к его ногам мягкие войлочные туфли и,
когда гость переобулся, принял плащ.
Ян Глебович огляделся. Большая квадратная комната тонула в полумраке;
слева и справа были проходы, прикрытые бамбуковыми занавесками, напротив
дверей - возвышение со статуей улыбающегося Будды и горящими перед ним
свечами, а у порога - вешалки и обувной ящик. Больше ничего, если не считать
плетеных циновок на полу и призрачных дымных кружев в воздухе.
- Я к Номгону Дагановичу, - произнес Глухов, испытывая странное чувство
умиротворения и отрешенности. - Подполковник Глухов. С Тагаровым, если не
ошибаюсь, условились о встрече.
- Учитель скоро будет. Ждите, - прошелестело в ответ.
Светловолосый поклонился и исчез, а Глухов начал с любопытством
озираться, припоминая, доводилось ли ему бывать в таком же странном месте,
явно жилом, но без столов и стульев и даже без лампочки у потолка. Пожалуй,
не доводилось, решил он, внимая звукам ударов и резким выдохам,
раздававшимся за левой занавеской. Справа царила тишина, только поскрипывал
бамбук, чуть заметно колыхаясь; в воздухе висел запах каких-то курений,
приятный и непривычный, а еще пахло сухим деревом и сосновой хвоей. Странная
смесь ароматов, подумал Ян Глебович; такая же странная, как и буддийский
ашрам на петербургской окраине. Меняется мир... В чем-то - к худшему, в
чем-то - к лучшему...
Занавеска слева отдернулась, и на мгновение он увидел квадрат гладкого
блестящего пола, свитки с рисунками и письменами на стенах, и десять или
двенадцать полуголых парней, сидевших на пятках; кто - с бамбуковым шестом,
кто - с какими-то странными штуками, напоминавшими подвешенный к цепочке
обруч. Глухов не успел их разглядеть; занавеска упала, и он очутился лицом к
лицу с худощавым невысоким стариком, облаченным в такой же халат и шаровары,
как встретивший его светловолосый юноша.
Впрочем, определение "старик" к нему никак не подходило - он был
старцем, не стариком. Удивительным старцем с гибкой юношеской фигурой, с
бритым черепом, с гладкой и свежей кожей без всяких отметин неумолимого