"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

парусом на горизонте, беспредельно широкими, просторными, или такими, где
воды кипят среди коричневых и серых скал или ласкают песчаный оранжевый
берег. Если не считать единственного случая, портрета Веры, Глухов писал
морские пейзажи - стальные хмурые воды Балтики, бури на Черном море, млеющий
под солнцем Каспий, фиорды под Мурманском и Печенгой да азовские лиманы.
Была у него мечта порисовать океан, где-нибудь на Курилах или Канарах, но он
уже смирился с тем, что с океанической экспедицией придется распростить -
ведь даже к морю, к настоящему морю, не Маркизовой Луже, выехать стало
непросто. За десять последних лет морские побережья сократились, и те места,
где Глухов побывал, где рисовал и мог расплатиться рублями за пищу и ночлег,
вдруг стали заграницей. А в заграницах любят не рубли, а доллары.
В последний год Ян Глебович не раз прикидывал, не перейти ли на реки и
озера, совсем отказавшись от океанов и морей. Но эта тема представлялась ему
незначительной, мелкой и недостойной кисти мариниста. Так можно было
опуститься до ручьев, каналов и фонтанов! Или до прудов, болот и луж...
Водопады - еще куда ни шло, но только крупные, большие! В таких водопадах
ощущались почти морская мощь, энергия и сила, именно то, что подкупало
Глухова-живописца, но, к сожалению, Ниагар в Карелии не нашлось. И потому Ян
Глебович пребывал в творческом застое.
Портрет жены размещался между двумя полотнами с изображением моря и
скал под Симеизом. Лето шестьдесят седьмого, напоминание о медовом месяце;
им было по двадцать два, когда они решили пожениться, и Глухов, молодой
лейтенант, добыл путевки на турбазу. Он даже помнил, сколько это стоило, в
какой палатке они жили, и как обнимались ночью на узком деревянном топчане,
и как шептала Вера - тише, милый, тише... Губы у нее были сухие, упругие,
горячие...
Он поглядел на верин портрет и улыбнулся. Жена улыбнулась ему. Совсем
молодая, темноглазая; ветер развевает волосы, лицо - в пол-оборота, изящный
носик поднят, у губ - решительные складочки... Она была человеком твердым,
из тех, что знают, чего хотят - и, зная, всегда добиваются своего. Она
говорила Глебову: у сильной армии - крепкий тыл... И еще говорила: ты за
мной - как за каменной стеной... Но пришел срок, неведомо кем отмеренный и
обозначенный, и стена рухнула...
Они прожили вместе восемнадцать лет, но Ян Глебович считал, что вдвое
больше, имея к тому все основания. В четыре года мать привела его в детский
садик - а был он тогда пухлым домашним мальчонкой, даже не Яном, а Янчиком,
из тех Янчиков и Сергунек, которым Коляны да Петьки всегда устраивали
"темную". Устроили и ему, но тут появилась девчонка (косички - крысиные
хвостики, колени исцарапаны, под глазом - синяк) и показала обидчикам пятый
угол. Песочница, где случилась схватка, напоминала арену для боя быков: носы
были расквашены, песочные замки - растоптаны, рога - обломаны, и все
закончилось полной победой и ревом яновых супротивников. А девчонка, схватив
его за руку, заявила: мой мальчик!.. не тронь, кому жизнь дорога!.. И не
трогали пару лет, а там уж Янчик подрос, превратился в Яна и научился
драться. Но заниматься этим не любил, особенно один; вот с Верочкой - другое
дело, хоть против тысячи вдвоем!
Глухов вздохнул, опять улыбнулся портрету и прошептал:
- Зачем?.. Зачем ты меня покинула? Зачем?..
Жена все так же молча улыбалась в ответ. Не
девочка-косичкикрысиный-хвостик, а юная женщина, полная сил, любимая,