"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

склад, перед распахнутой железной дверью, стояла машина с откинутым задним
бортом, и двое парней грузили в нее ящики, перехваченнык крест-накрест
серебристой стальной лентой. Ящики - или, скорей, сундуки - были довольно
большие, желтые, с ручками по бокам и черными буквами "КНЦ" на крышках.
Отсюда, с четвертого этажа, Баглай мог разглядеть их вполне отчетливо.
Наверное, медикаменты или хрупкие приборы, подумалось ему, и Мосолов,
словно подтверждая эту мысль, буркнул:
- Кое-какое оборудование надо перевезти... - Потом, не глядя на Баглая,
произнес: - Ты всю эту чушь с налоговой к сердцу не принимай. На пушку
берут, кретины... Если кого и застукают, так Федьку-дурака, а ты парень
умный. Не тот мизер, не ловится... - Он помолчал, затем, все так же не
оборачиваясь, добавил: - Сегодня в пять придет к тебе человек, от моего
знакомца. Заведи на него процедурный лист и обслужи, как полагается. По
высшему разряду, чтоб остался доволен.
Такие поручения Баглай выполнял не в первый раз. Кивнув, он опустил
штору, прикоснулся пальцем к верхней губе и вымолвил:
- Вы же знаете, Виктор Петрович, у меня недовольных не бывает. Надо
обслужить - обслужим! Вот только как, с разговорами или без? И если с
разговорами, то на какие темы? Бывает, расскажешь пациенту анекдот о новых
русских, а он обижается...
- Этот не обидится. Не из бритоголовых бизнесменов... Знакомец мой
сказал, солидный мужчина, интеллигентный, в годах. Кажется, художник.
Художник, в годах... - повторил про себя Баглай. Это становилось
интересным. Настроение у него начало подниматься.
- Раз художник, то об искусстве потолкуем, - сказал он, поглядывая на
часы. Было ровно девять тридцать, и первый пациент уже топтался у дверей его
массажного кабинета.
- Не спеши, успеется. - Виктор Петрович дернул щекой и как-то странно
покосился на Баглая. Либо не знал, с чего начать, либо находился в редком
для столь уверенного человека состоянии смущения и нерешительности. В
комнате было не жарко, однако на лбу Мосолова выступил пот, блестевший в
глубоких залысинах словно роса под утренним солнцем.
Что это с ним?.. - удивился Баглай. Таким он шефа еще не видел. Виктор
Петрович всегда казался мужчиной твердым, даже жестким, и не стеснявшемся в
средствах, если цель того стоила. Конечно, и у него имелись свои слабости,
однако застенчивостью он не страдал.
- Ты, Игорь, вот что... - наконец промямлил Мосолов, назвав Баглая по
имени - случай небывалый, верный признак деликатности беседы. - Вопрос к
тебе есть... хмм... как бы его обозначить... Ну, ты к Лесневской что-нибудь
имеешь? Какой-нибудь особый интерес?
Вот он о чем!.. - мелькнуло у Баглая в голове.
Неприятное томительное чувство охватило его. Он вдруг осознал с
пугающей отчетливой ясностью, что Вика ему небезразлична, что он желает ее
и, видимо, желал всегда, даже унижая и оскорбляя, и эти унижения и
оскорбления - всего лишь часть игры, призывный ритуал, подобный пышному
хвосту, каким фазан подманивает самку. Сколько бы он ни убеждал себя, что
нет особой разницы между Викторией и Сашенькой, разница эта существовала -
столь же реальная и зримая, как все богатства, собранные им. Впервые он мог
получить что-то даром, не за деньги, не в результате насилия, а просто так,
по доброй воле дающего и дарящего. И этот дар, возможно, был совсем иным,