"Михаил Ахманов. Патроны не кончаются никогда, или Записки охотника на вампиров ("Забойщик" #1) " - читать интересную книгу автора

на Пушкинскую площадь. Пешком пошел - идти всего-то пятнадцать минут.
Митинг уже начался. В плотном оцеплении ОМОНа волновалась толпа тысячи
в три человек, люди что-то кричали, трясли плакатами и знаменами, и флаги у
них были сплошь голубые. Не сразу я сообразил, чего они требуют - подумалось
мне, что тут замешан Евросоюз, и выступают за контакты с ним, а может,
против. Но надписи на транспарантах гласили не об этом: "Отказ в
усыновлении - беззаконие!", "У нас тоже есть права!", "Позор
правительству!", "Мы хотим детей!" - ну и прочее в том же роде. Тут я понял,
что оказался на митинге геев и лесбиянок, желавших обзавестись приемными
детьми. Отец Кирилл неплохо постарался! Найдет меня Пафнутий, и будем мы с
ним как шерочка с машерочкой, пара невинных голубых.
Омоновцы всех пропускали, так что я без конфликтов ввинтился в толпу и
стал фланировать туда-сюда в ожидании брата Пафнутия. Народ и в самом деле
кучковался парами, мужик с мужиком, барышня с барышней, но были и одиночки
вроде меня - похоже, искали партнеров. У памятника великому поэту надрывался
длинноволосый тип, витийствовал о поруганных правах, о том, что дети - цветы
жизни, и без них семья не семья, а так, одно сожительство. Толпа отвечала
согласным ревом и колыханием флагов. Молодежь приплясывала, девки целовались
взасос, парни гладили друг другу задницы, а мужики посолиднее скромно
держались за ручки. Пушкин смотрел на это действо с печальной усмешкой -
ему, поклоннику дам, изыски нашего века были мерзки или как минимум
непонятны.
Длинноволосого сменила тетка с основательными буферами и громоподобным
басом. Я обошел вокруг памятника, но Пафнутий как сквозь землю провалился.
Конечно, в лицо он был мне незнаком, но я представлял такого
монашка-скромника с постной рожей и в темном одеянии. Ничего похожего! Зато
раза три-четыре уловил я эманацию вампиров, отдаленную и слабую, точно запах
уксуса, закупоренного в бутылке. Удивляться этому не приходилось: где толпа,
там всегда кровососы. Особенно если грядет беспорядок, в котором можно
поживиться.
Первичные такой охотой брезгуют, у них канал снабжения налажен. Другое
дело иницианты, те, кто еще не набрался опыта, не присосался к какой-то
кормушке вроде универсама "Крохобор". Эти бродят по дворам и улицам,
караулят в парадных, ошиваются у школ и посещают всякие сборища, то в
одиночку, то целыми стаями. В мире вампиров они - расходный материал,
чечако, коими не жаль пожертвовать. Со временем те, кто остался в живых,
прибьются к шайке первичного, обычно того, кто их инициировал. Но первичные
тоже меж собой не равноправны, есть среди них аристократия, твари древние и
злобные, как говорил отец Кирилл. Однако здесь их не встретишь. Уровень не
тот!
Я заканчивал второй круг у статуи поэта, когда по Тверской, перекрывая
движение, повалила новая толпа. Были в ней больше пацаны и молодые парни,
бритые наголо, в черных кожаных куртках и тяжелых бутсах, с цепями,
обрезками труб и клюшками для гольфа, и шли они плотной колонной, точно
римский легион. Целеустремленно шли, прямо на наше голубое сборище. Я в тот
момент очутился на тротуаре со стороны Тверской и видел, как расступается
перед ними ОМОН, причем с большой охотой.
Миг-другой, и легионеры в кожанках обрушились на геев. Но те, похоже,
были готовы к битве - нашлись у них тоже палки, и клюшки, и целые оглобли,
древки от плакатов. Не прошло и трех минут, как вокруг меня уже кипела